Настасья

Иван оттолкнул Василису, даже испугался, что сильно, влетел в дом, позвал Сашку. В доме стояла тишина, на вешалке, куда аккуратный маленький мужичок всегда вешал свой тулупчик и шапку – пусто. Ивана варом окатил, ошпарило все внутри, он метнулся по двору к сараям, к курятнику – везде прибрано, зерно подсыпано, сено козам задано, а вот сына и след простыл.

Кое-как нахлобучив шапку, в распахнутом полушубке Иван понесся по темнеющей улице к околице, не помня себя от ужаса.

Село опустело к вечеру, тучи наползали из-за леса чёрные, тяжёлые, как тюки ваты, и над верхушками дальних сосен уже запуржило, встало белое марево – не мороз собирался в ночь, снегопад. Слава Богу следы Алексашкиных валенок ещё можно было разглядеть в сумерках, и Иван летел по ним, даже принюхивался, как волк в поисках волчонка. Уже на спуске к берегу он увидел чью-то тёмную тень – невеликую, худенькую, явно женскую. Женщина шла на лыжах и тянула за собой какой-то груз, тянула с трудом, чуть не падая. Иван одним прыжком подскочил к женщине, выхватил из санок сына, укутанного поверх тулупа в яркую городскую куртку, на весь лес пахнущую духами, замирая от страха глянул ему в лицо.

– Да все нормально с ним. Ногу вывихнул, я вправила. Визжал поросенком на весь лес, думала оглохну. Ну а на самом – то деле рановато такого малыша в лес одного отпускать. Хорошо я мимо на лыжах шла… Я – Дина, кстати. А вы кто, мой лесной друг?

Иван спохватился, стащил полушубок, накинул на плечи женщины. Она стояла перед ним в одном тоненьком ярко – синем свитере с воротником под горло, из под нежно-голубой шапочки на узкие плечи падал водопад очень светлых волос, и в уже плотном сумерке они сияли золотым огнем. И сверкали белоснежные зубы – Дина улыбалась весело и явно успокоенно.

– Ну, спасибо, мой рыцарь. А то я уж боялась, что не дотащу вашего медвежонка, так и замерзну где-нибудь под ёлкой. Сейчас хорошо бы коньяку. У вас есть коньяк?

Иван немного ошалел, положил сладко спящего сына в санки, буркнул.

– Самогон есть. На ягодах настоянный. Коньяку нет.

Дина хмыкнула, сунула руки в рукава полушубка, запахнулась поплотнее и проскользила впе      рёд, легко отталкиваясь палками, которые до сих пор тащила под мышкой. Потом обернулась, сверкнула глазами

– Самогон? Тоже неплохо. Согреемся получше…

Глава 13

Иван не копался в своей душе, не умел. Хотя и болело в ней что-то, саднило навязчиво, но не сильно, неприятно, тошнотно, Он гнал от себя эту боль, не принимал во внимание, прятался от неё. Глупость какая, каприз бабий шебуршание это в душе – о ребенке думать надо, да о семье, остальное наносное, ненужное.

А дитю нужна мать…

… Тогда Дина осталась у Ивана ночевать. Как-то сразу и легко у неё это вышло – вместе растёрли Алексашку самогоном, укутали, посидели у кроватки, пока он не уснул, вместе развели самовар. Потом Иван пошёл к скотине управится, а когда вернулся, то на столе исходила паром горка оладий, разрезанные пополам яйца манили затейливо украшенными сметаной яркими желтками, тоненько, по городскому нарезанный хлеб стопочкой лежал около солонки, а пара луковиц, превращенных в изящные колечки, пышным цветком венчали пиршество. Дина, раскрасневшаяся, до почти огненного состояния – тронь, обожжешься, в лыжных штанах и тоненькой маечке, плотно обтягивающей стройную талию и тяжелую грудь, шуровала у печи, неумело ворочая ухватом что-то тяжелое. Иван скинул тулуп, шапку, аккуратно отнял у девушки ухват, вытащил чугунок.

– Готова картоха, небось. Печка горячая с обеда, быстро в ней. Отдохни, сядь.

Дина послушно и зазывно изогнулась, и сейчас Иван уж не мог вспомнить, как все случилось. Помнил только, что Дина была податливой и бесстыдной, и от воспоминаний о том, что она делала, у него до сих пор приливала стыдная кровь к паху и жаром пыхало в голове.

Ну, а потом завертелось… Алексашка от Дины не отходил, таскался за ней хвостом, бабка Василиса с внучкой драили дом к свадебке, и скоро Иван и думать по другому не мог – лучшей жены и матери для паренька и не придумаешь.

… Весна пролетела, как один день. Навалилось все разом – и посевная, и работа по дому, Дина развила бешеную деятельность, и за месяц у Ивана на подворье появились куча цыплят, утят, гусят, кроликов и даже цесарок – этих дивных птиц он в жизни не видал, но будущая жена говорила – надо! Для здоровья мальчика, яйца ценные, богатые этими, как их, микроэлементами, настоящий клад. Иван ничему не возражал, есть хозяйка, ей и решать. И Дина решала – откуда взялась у горожанки такая сила – дом и двор сияли чистотой и порядком, мальчик щеголял в наглаженных рубашонках, а соседи прикусили языки – девушка за словом в карман не лезла, могла отбрить так, что шапка с головы падала от изумления.

– Ванюша, как тебе такая идея? Стол накроем на берегу, там, где старая груша. Место красивое, прохладное, да и комарья уже будет поменьше, август все же. А во дворе у нас тесно, скотина рядом, духота. Что скажешь?