Наставление в христианской вере, т.4

Однако обычным и общепринятым был такой порядок, согласно которому юрисдикция Церкви осуществлялась собранием пресвитеров, подразделявшихся, как было сказано выше (/4/4.1 и /4/11.1), на два разряда: одни исполняли учительское служение, другие избирались исключительно для надзора над жизнью членов общины.

Но мало-помалу этот порядок приходил в расстройство, и уже во времена св. Амвросия суд Церкви составлял исключительную прерогативу клира. Сам св. Амвросий сетовал: «В древней синагоге, а потом в Церкви были старейшины, без совета которых не делалось ничего. Я не знаю другой причины отмирания этого обычая, кроме неосмотрительности знающих людей, - или, вернее, гордыни, в силу которой они хотели властвовать единолично» (Псевдо-Амвросий. Письмо Тимофею, V, 1 (MPL, XVII, 502)). Мы видим, как удручала этого святого человека утрата прежней чистоты, хотя в его время положение было ещё терпимым. С какой бы горечью взирал он сегодня на зрелище страшного разрушения, в котором с великим трудом можно разглядеть бледные следы былого устроения! То, что было дано всей Церкви, епископы присвоили себе одним. Это подобно тому, как если бы в парламенте или в совете председатель, консул или мэр разогнал депутатов, чтобы править единолично! Епископ выше званием любого члена общины в отдельности, но, с другой стороны, собрание или община обладают большим авторитетом, чем один человек. Поэтому тот факт, что этот один человек присвоил себе принадлежащую обществу власть, следует считать актом произвола и беззакония. Во-первых, тем самым епископы открыли врата безудержной тирании. Во-вторых, похитили у Церкви то, что принадлежит ей по праву. В-третьих, извратили и уничтожили порядок, установленный Христом.

7. Но со временем (ибо одно зло всегда влечёт за собой другое) епископы перестали исполнять судебные обязанности как недостойные их персон и препоручили их другим лицам. Так возник институт официалов, предназначенный для осуществления церковной юрисдикции. Я не говорю о том, какого сорта эти люди; скажу только, что они ничем не отличаются от светских судей. И однако они называют свою юрисдикцию духовной, хотя разбирают почти исключительно тяжбы о земных делах. Даже если бы не было других зол, не бесстыдство ли именовать этот сутяжнический суд судом Церкви?

Но этот суд, говорят наши противники, выносит предупреждения и отлучения. Не насмехаются ли они над Богом? Допустим, у некоего бедняка есть денежный долг. Его вызывают к монсиньору официалу. Если он является, его приговаривают к уплате; если после вынесения приговора он не платит, ему делают предупреждение; после второго предупреждения его подвергают отлучению. Если он не является на суд, его предупреждают о необходимости явки; если же он опять не является в назначенный день, то получает второе предупреждение и затем отлучается от Церкви. Я спрашиваю: что здесь общего с установлением Христа, древним обычаем или церковным судопроизводством?

Наши противники возразят, что таким образом исправляются пороки. Хорошо сказано! Итак, они терпят разврат, наглость, пьянство и прочие гнусности - и не только терпят, но почти одобряют и поддерживают по общему согласию, причём не только в народе, но и среди клира. И только некоторых они привлекают к суду - либо для того, чтобы не казаться совсем уж бездеятельными и беспечными, либо для того, чтобы залезть в их карман. Не говорю уже о вымогательстве, воровстве, грабежах и святотатствах, которые тянутся за официалами. Умолчу и о том, какого рода личности обычно избираются на эту должность. Для нас более чем достаточно того, что в ответ на претензии приверженцев Римской церкви на Духовную юрисдикцию мы с лёгкостью можем доказать: нет ничего более противного тому порядку, который был завещан нам Иисусом Христом. И эта духовная юрисдикция так же похожа на древний обычай, как тьма на свет.

8. Мы сказали далеко не всё, что можно было бы сказать, да и то кратко. Тем не менее думаю, мы сумели разбить наших противников, и отныне никто не усомнится, что духовная власть, которой кичится папа вкупе со своими придворными, - не более чем мирская тирания, противная Слову Божьему и неправедная по отношению к Божьей Церкви. Говоря «духовная власть», я разумею их дерзость в проповедовании новых учений, отвращающих простой народ от чистой простоты Слова Божьего, а также те нечестивые предания, какими они опутали несчастные души, и всю их так называемую церковную юрисдикцию, осуществляемую викарными епископами, викариями, духовниками и официалами. Ибо если мы признаём, что над нами царствует Христос, то вся эта система господства тут же рушится и обращается в ничто. Здесь не место говорить о другом виде их сеньориальной власти, сосредоточенной во владениях и патримониях, а также о власти меча, ибо эта власть осуществляется не над совестью. Однако и тут можно заметить, что они остаются самими собой, а не теми, кем хотят предстать перед людьми, то есть кем угодно, только не пастырями Церкви.