Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов

Сие-то поле видел Иезекииль, полное костей человеческих, но те были слова Господа Бога Израилевого, виденные ему на сем поле и теперь, есть и видится, если кто может проректи на кости сии. Из сего поля земли взял Создатель, подмешав своей слюны, помазал очи слепому. Земля ничто, но подмешанный вкус божественной слюны освобождает от слепоты, открывая очи боговедения. Вкус без слюны в пище не бывает. «Приложил ты премудрость и благое к сим паче всякого слуха…» (3-ья Царств, гл. 10).

Взгляните опять на вознесенного змия Мойсеевого… Если он висит, в кольцо свитый, – есть фигура вечности, если же просто – есть образ Божией премудрости. Сей змий всех ползущих змиев пожирает. Сей пожер египетских мудрецов жезлы, вся мудрость их поглощена… Сей змий возносится на кресте Христа – Божия сила и премудрость. «Погублю премудрость премудрых…»

Взгляните на самого Адама; припомните, что значит сей из глины вылепленный человек? Бог на глину смотреть не терпит: «Не соберу соборов их от кровей…» Итак, сия обветшалая фигура, конечно, образует того человека, и «что есть человек, как помнишь его… Сей болван ведет за собою того мужа, который его создал, да образует тенью своею величие его. Се сей стоит за стеною нашею…» «Сей был, его же назвал, который по мне придет, предо мною был, как прежде меня был». Сего-то видел за глинкою Даниил (гл. 10): «Воздвиг очи мои и видел, и се муж один… Чресла его перепоясаны золотом светлым, тело же его, как фарсис». До сего-то мужа мальчиков, долу ползущих, приподнимает Павел. «Вышних ищите, где же есть Христос… О горнем мудрствуйте». Что больше говорить? По образу Божию сотворите его. Хоть по образу, хоть вначале, да образует сень того единого мужа, какой есть начало и конец.

Теперь наш Адам вкуснее сделался: был он глиняный только, а теперь и дух жизни внутри его есть; был один земной, а ныне в одно лицо соединился и небесный: «Сойдет, как дождь, на руно». Затаскал было и задавил земной.

Все роды от Адама до Христа образы и тени суть великие Божие, посему род Божий называется. Каждое сего рода лицо, будто ложесна раскрывает, когда исходит из него первородное оное единоначало. «Бог, велевший из тьмы свету воссиять…»

Иаков есть ничто, но Бог Иаковлев, стоящий за стеною его, – семя и зерно Божие, распространяющееся на четыре части мира. Сие одно великое, сие одно прозябшее из Пакового праха великим делает Иакова: твой есть день и твоя есть ночь. «И был вечер, и было утро…» И в сию-то силу пишется: «Велик был Моисей – вышел к братьям своим». «Встав Иаков на ноги, идет в землю восточную». О сем на многих местах Исайя: «Не бойся, Иаков, малый Израиль, я помог тебе… се сотворил тебя, как колеса колесничные новые, стирающие как пила…» (гл. 41 и гл. 14 и 17, ст. 4).

Если орел, находясь божественною фигурою, высоко возносится в силе своей, как видно из Божиего к Иову вопроса: «Твоим ли повелением возносится орел?» Много паче сей род возвышается, о котором Господь: «Поднял вас, как на крыльях орлих, и привел вас к себе» (гл. 19 Исхода).

Все сии суть селение славы его и птенцы орлиные отца сего, «как орел покрыл гнездо свое и на птенцов своих возлег…» (гл. 32 Второзакония). Имя Давид значит возлюбленный и есть тень того: «Бог любви есть…» Фарес гласит разделение и есть образ того: «Разлучил Бог между светом…» Даниил есть сень того: «Гортань его – сладость, и весь – желание». Енох тень того: «Возьмется от земли жизнь его». Иосиф (приложение) есть печать того: «Бог мира будет с вами».