Наставник (ЛП)

У нее не было возможности произнести это предложение, потому что я продолжала.

— Как еще ты могла бы объяснить такую радикальную перемену в моем поведении? Раньше я была добра ко всем, но по какой-то причине Арчер раздражает меня и заставляет говорить вещи, которые граничат с неприятностями. Я даже пнула его однажды.

Ее глаза расширились.

— Ты ударила Арчера?

— Видишь? — я всплеснула руками. — Это похоже на то, что я даже больше не узнаю себя, и просто для справки, я чувствую себя ужасно из-за этого.

— И ты думаешь, что ведешь себя иррационально, потому что тебя влечет к нему? — спросила Кристина.

— Ну, очевидно, не по своей воле, — уточнила я. — Он мне даже не нравится.

На ее лице медленно появилась улыбка.

— О нет, я знаю, о чем ты думаешь, и ты можешь прекратить это прямо сейчас, — сказала я ей.

Ее улыбка становилась все глупее.

— Но я могу надеяться, не так ли?

— Нет, ты не можешь, и тебе лучше не говорить об этом Боулдеру. — Я предостерегающе подняла указательный палец. — Если он заговорит с Арчером, между нами все только ухудшится.

— Я сохраню твой секрет, — заверила меня Кристина и потянулась, чтобы взять меня за руку. — Я больше не скажу об этом ни слова, пока ты не заговоришь об этом.

— Спасибо. — Я глубоко выдохнула и почувствовала, как напряжение спало с моих плеч, но это продолжалось недолго, прежде чем Кристина вызвала еще одну головную боль в моей жизни.

— Ты уже решила, собираешься ли ты удочерять Рейвен или нет?

Мы поощряли детей еженедельно разговаривать со своими родителями, но мать Рейвен снова погрузилась в раздумья с самодиагностированным случаем депрессии, и когда мне удалось разыскать ее, она заплакала и сказала мне, что она худшая мать в мире и что Рейвен заслуживает лучшего. Я не могла с этим поспорить, и когда она снова предложила мне удочерить Рейвен, было заманчиво просто сказать «да».

— Я все еще думаю об этом.

— Что сказала сама Рейвен? — тихо спросила меня Кристина.

— Я ей еще не говорила.

— Но ты ведь собираешься, верно? — спросила она.

Я громко выдохнула.

— Я люблю Рейвен, но я не говорила с ней об этом, потому что не хочу, чтобы она была разочарована, если я решу не удочерять ее.

— Почему бы и нет?

— Потому что это может сорвать школьный проект, — сказала я. — Это изменило бы динамику группы и потенциально вызвало бы зависть среди учеников. Ты должна помнить, что у некоторых детей вообще нет родителей. Что насчет них? — Я взяла сливу и понюхала ее, прежде чем откусить. — Я также специально пообещала Перл, что не буду играть в фаворитов с Рейвен, помнишь?

— Да, я помню, — тихо сказала Кристина.

— А как насчет тебя и Боулдера? — спросила я. — Вы оба обожаете ее, и Рейвен здесь нравится; может быть, вы могли бы удочерить ее?

Кристина покачала головой.

— Ни одна женщина с Родины не позволит мужчине с Севера удочерить свою дочь — даже мать Рейвен. — Их головы полны ужасных историй о мужчинах Севера. Она играла с подолом своей рубашки. — Мы бы удочерили Рейвен сразу же, если бы могли, но было бы жестоко обсуждать это с Боулдером и позволять ему надеяться, когда мы обе знаем, что этого никогда не произойдет.

— Может быть, ты и права. — Я вздохнула. — Просто, когда я вижу, насколько добр и заботлив Боулдер с Рейвен, я думаю, что он стал бы отличным отцом.

— Ты действительно так думаешь? — Кристина загорелась.

— Да, не так ли?

Она расплылась в широкой улыбке.

— Да. Я имею в виду, что, конечно, есть несколько областей, по которым мы все еще не пришли к согласию, но у нас есть около семи с половиной месяцев, чтобы разобраться в этом. — То, как рука Кристины опустилась на живот, сказало все.

— Ты беременна? — мой голос дрожал от волнения.

Она нетерпеливо кивнула, ее глаза наполнились слезами.

— Это потрясающе.

Кристина что-то сказала, но ее слова потонули в моем счастливом крике, и я чуть не сбила вазу на пол в своем стремлении крепко ее обнять.

— Как отреагировал Боулдер?

— Я ему еще не сказала.

— О, мать-природа, он будет самым счастливым человеком на земле.

— Я знаю, — сказала она и вытерла глаза, счастливо улыбаясь. — Но я хочу рассказать ему самым совершенным образом.

— Как?

— Я еще не знаю. Я надеялась, что у тебя есть какая-нибудь блестящая идея.

— У меня? — я рассмеялась. — Почему я должна знать, как это сделать? Я никогда в жизни не была беременна, не говоря уже о том, чтобы кому-то об этом рассказывать.

— Может быть, я могла бы загадать ему загадку? — Кристина прикусила нижнюю губу с задумчивым выражением на лице.

— Может быть, ты могла бы просто сказать ему? — предложила я. — Я не думаю, что вопрос «как» очень важен. Я просто думаю, что он захочет знать.

— Но я хочу, чтобы это было особенным.

Погладив ее по руке, я усмехнулась.

— Поверь мне, милая, для Боулдера это будет нечто особенное.

Мы еще поговорили о беременности, прежде чем Кристина сменила тему.

— На самом деле, я хотела поговорить с тобой еще кое о чем. — Она подняла маленькую тарелочку с печеньем и предложила мне одно. — Ты к ним не притронулась, а я испекла их сама.