Настька. Не такая, как все

Настя как бешеная кинулась к сотовому телефону, валявшемуся в углу кровати. По счастливой случайности номер Стаса она помнила так хорошо, что он отпечатался у нее в памяти до последней цифры. Да и сам по себе он был прост: 335-53-53.

– Алло! – прозвучал в трубке сонный, но прекрасно узнаваемый голос.

– Стас, это Настя, – быстро заговорила она, – мне срочно нужна твоя помощь, сейчас же, понимаешь? Приезжай по адресу…

– А в другое время никак нельзя? – недовольно прервал ее Стас. Но Настя таким голосом взмолилась о помощи, что он только пробормотал: «Ладно, сейчас буду. Жди» и бросил трубку.

Полчаса спустя он, словно детектив из сериала, стоял над мертвым голым телом, накрытым одеялом.

– Твою ж мать… – только и вымолвил он, взглянув в посиневшее лицо Максима. – И как это случилось?

Настя вкратце рассказала ему все, что произошло с момента, когда они с Максом познакомились в клубе, а в конце рассказа горько зарыдала: «Господи, Стас! Что же со мной будет? Пожалуйста, помоги!» Стас взглянул на нее со смесью жалости и отвращения.

– Н-да, – произнес он, – если кто-нибудь узнает, мы оба попадем… Ты понимаешь, что я из-за тебя всем рискую?

– Стас, ну пожалуйста! Если бы я тебе так не доверяла, думаешь, позвала бы сюда? Ты моя последняя надежда!

– Ладно, не ной, – резко оборвал ее Стас. – Раз пришел, значит, помогу. Ты главное вот что скажи: кто-нибудь видел, как он с тобой сюда заходил?

– Да вроде бы нет. Сосед снизу нас видел, но там темно было, он вряд ли лица разглядел.

– Тогда вот что, – Стас деловито огляделся, – мешок полиэтиленовый, для мусора, только большой, есть?

– У меня нет. Но внизу, у подъезда, есть, я видела.

– Ладно, я щас сбегаю. А ты пока одень его.

Настя взглянула на кровать и мелко задрожала.

– Давай-давай, – подбодрил ее Стас. – А ты как думала? Что я все за тебя сделаю?

– А… а зачем это?

– Для правдоподобия, блин!..

Когда потом я спросил у Стаса, почему же он все-таки поступил именно так, почему помог Насте, почему не сдал ее в милицию или хотя бы просто не ушел, оставив ее саму все решать, он в ответ только усмехнулся и произнес:

– А ты бы сам как на моем месте поступил?

Я пожал плечами. Тогда Стас объяснил мне, что никогда бы не смог представить себе картину: Настю со скованными за спиной руками выводят из подъезда, сажают в милицейский «уазик», потом, как в популярных передачах про суд, она сидит в железной клетке в зале суда, горько плачет под торжественную речь адвоката, а затем в косынке и робе вместе с другими уголовницами шьет на швейной машинке трусы в женской колонии (почему-то я в этот момент представил Мэй Касахару из «Хроник Заводной Птицы). Признаться, я тоже никак не смог бы вообразить такие картины. Потому что Настя была по-прежнему для меня совершенным существом, идеалом, даже богиней, если можно так выразиться [Неприятно говорить о таких вещах, но, мне казалось, что если бы она не мылась, то все равно каким-то непостижимым образом оставалась бы чистой, чище всех нас].

– И для меня тоже, – задумчиво произнес Стас.

…Принеся снизу мешок, он запихнул в него тело Макса, сложив его пополам, чтобы поместилось, затем взвалил мешок на спину (тело оказалось удивительно легким) и потащил его вниз. На лестнице и возле подъезда было так темно, что вряд ли кто-нибудь разглядел бы его лицо. Спустя пять минут, возвращаясь от мусорного контейнера за углом и отряхивая руки, он внезапно увидел Настю. Она, в своей обычной одежде, стояла у подъезда и нервно курила.

– Ты… ты чего здесь делаешь? – испуганно спросил он. – Тебя же увидеть могут…

– Я боюсь… – прошептала она.

– Чего боишься?

– За тебя боюсь… И одна не могу там оставаться… Стас, пожалуйста, останься до утра…

Стас с тревогой оглядел окна (не погаснет ли внезапно в одном из них свет), вздрогнул от звука въезжающей во двор «Ауди» и, обняв Настю за плечи, повел к подъезду.

– Ну вот, теперь все в порядке, – говорил он пять минут спустя в тепле и уюте (если можно так выразиться) Настиной квартиры, – мусорная машина только через пару часов приедет, и то его не сразу могут найти. А ты ложись и ни о чем плохом не думай. Никто на нас даже не подумает.

– Стас, посиди рядом, пожалуйста, – попросила Настя, – мне все еще страшно.

– Хорошо. Ложись. – Стас отвернулся к окну, за которым непроглядные сумерки потихоньку серели: приближался рассвет. Дул ночной ветерок, но успокоения он почему-то не приносил, наоборот, навевал холод и страх. Лежа под одеялом, Настя дрожала с головы до ног.

– Стас, мне холодно, – жалобно всхлипнула она. – Согрей меня, пожалуйста.

– Успокойся. Лежи, – ответил Стас. Он прекрасно понимал, каково ей сейчас. Его и самого пробирала дрожь, но он старался всеми силами этого не показывать.

Настя потянулась к тумбочке, взяла с нее пачку сигарет, заглянула внутрь и в отчаянии ударила ладонью по подушке.

– Блин! Ни одной не осталось! Стас, пожалуйста, сбегай в ларек, купи сигарет, – плаксивым голосом попросила она.

– Успокойся. Никуда я не пойду. Сейчас все ларьки закрыты. К тому же тебе нельзя одной оставаться, ты же сама знаешь.