Настоящая принцесса и Летучий Корабль

Внизу блестело море — как будто мир до самого горизонта застелили мокрым синим атласом, и на нём плясали ослепительно-золотые солнечные искорки. А совсем близко над головой плыли огромные облака, белые, лёгкие. А потом Лиза с Лёвушкой увидели впереди радугу. Она была совсем не такая призрачная, как в городе — казалось, её можно потрогать руками. Радуга переливчато сияла совсем рядом — как из цветного стекла! Или из леденцов! И какая яркая!

— Ура, я понял! — воскликнул Лёвушка. — Мы под ней пройдём, как под аркой! И попадём в соседний мир! Да, господин корабль?

— Так точно! — отозвался «Гиппокампус».

* * *

— Коракс, пора сделать ей серьезное внушение! — обеспокоенно вещала Паулина. — Впредь до особых распоряжений наша протеже обязана мобилизоваться и работать в режиме экстремальной ситуации! Корабль должен повернуть обратно, в Радинглен!

— Ты её проинформировал? Ты её проинструктировал? — настырно повторял Ангст.

— Я ей уже всё сказал, что мог.

— Ну а что она? Зазевалась? Иль больна? — вмешался фон Штамм.

— Я, говорит, ничего не могу сделать. Не нашла она дракона в Радинглене.

— Может, плохо искала? Про вид драконий не знала?

— Коракс, ты укомплектовал ей полную базу данных? Располагает ли она информацией о трансформации драконов? Чему их учат в этом Петербурге, если она даже этого не знает?!

— Что теперь нас спасет? И куда их несёт? Коракс, какая Ажурия? С ума нас сведёт эта Юлия! Где мы там найдём дракона?! Ох, беда, у нас препоны! На дороге драконы не валяются! Не пришлось бы девчонке раскаяться!

— Немедленно поворачивать! Полный назад!

— Вы соображаете, что говорите, Ангст? Шар же работает проводником. Стоит нам шевельнуть пальцем…

— Корабль ляжет на дно, и мы с ним заодно? На сто или двести лет? Акулам-китам на обед? Мы же не джинн в кувшине! Хватит уже ошибок!

— Она сказала, корабль уже пересекает границу. Насколько я знаю, повернуть нельзя. А потом связь забарахлила и вообще прервалась — шар начал работать. Астральные помехи. Она больше нас не слышит.

— Что происходит?

— О-о, у меня мигрень! О несчастный, проклятый день!

— Поворачиваем! Давайте попытаемся его развернуть!

— Не сметь!

— Слушай меня!

— Мне лучше знать!

— Сделайте что-нибудь!

— Внимание!

— Обратно!

— Отставить!

— Туда!

— Сюда!

— Да!

— Нет!

* * *

Шторм налетел так неожиданно, что Лиза ничего не успела сообразить. На «Гиппокампус» внезапно упала тень. Как будто кто-то решительно нажал в небе выключатель и убавил солнечный свет. И радуга вдруг взмыла куда-то вверх, а кораблик дернуло куда-то вниз. У Лизы внутри опять всё оборвалось.

— Левка! Мы падаем! — запищала она.

— Ох-х! Шах-х! Плюх-х! — оглушительно охнуло море.

«Гиппокампус» ударился о воду с такой силой, что Лизу окатило волной.

— Эй, в чём дело? — испуганно завопил кораблик. — Капитан! Кто меня тащит?

А потом что-то случилось с палубой, ведро поехало в одну сторону, а Лиза в другую, а Лёвушку потащило прямо к борту, и он еле успел ухватиться за Лизу и поймать улетающие очки.

— Что это? — ахнула Лиза, но её голос заглушил злобный вой неизвестно откуда возникшего ветра.

Над кораблем сомкнулось тёмное рваное облако, и в прорехи Лиза увидела громадные, с десятиэтажный дом, волны. Лиза тут же почувствовала себя муравьём в ореховой скорлупке.

— Ой, мама дорогая! — вырвалось у Лёвушки.

Палуба заходила ходуном, всё накренилось, море встало стеной, и Лиза покатилась по палубе, а потом на неё упало ведро и чья-то кроссовка. А сверху с грохотом обрушилась здоровенная волна.

Дальше был треск дерева, хлопанье мокрой парусины, хлюпанье холодной воды, завывание ветра и всеобщая неразбериха. Ничего героического в шторме нет, особенно когда тебя по палубе швыряет и ещё пытаешься сообразить, за что уцепиться и где кто. Где-то совсем рядом пронзительно визжала Ю-Ю, а Костя кричал: «Юлька, держись за меня!», и ещё попугай Визирь орал как резаный. На Лизу всё время кто-то падал или она сама куда-то падала. Только попытаешься встать — и опять бух! А ещё к тому же в лицо бил ветер, глаза и рот то и дело залепляло горькой морской пеной — Лиза никогда бы не подумала, что это такая гадость.

Солнца как не бывало. Туман, почти такой же плотный, как и волны, перекатывался по палубе, забивая горло и застилая взгляд. Лиза слышала, как капитан перекрикивает шторм:

— «Гиппокампус»! Держись!

— Делаю что могу, капитан! — пожаловался кораблик. А не мог он почти ничего — волны швыряли «Гиппокампуса» из стороны в сторону, будто какой-то великан перебрасывал его с ладони на ладонь, как мячик. — У меня паруса отнимаются!

— Тридцать тысяч каракатиц! — зарычал Зильбер, на миг возникая из мокрой мглы. — Эй, кто-нибудь, помогайте хоть как-нибудь, иначе мы пойдем на корм акулам!

У Лизы из-под локтя высунулся Лёвушка:

— Что, уже мачты рубить пора? — а сам встать не может толком и очки ловит, чтобы не улетели.

— Я тебе дам мачты! — из последних сил возмутился «Гиппокампус».

— Лежать! — это Филин, оказавшийся рядом, изо всех сил пригнул их к палубе.

А через миг «Гиппокампус», как с горы, полетел вниз с гребня волны. Бока у него затрещали.