Настоящая радуга

Во второй половине семидесятых годов наметилось некоторое движение в русской политике по отношению к Бирме. Наибольшую роль в этом сыграл в первую очередь Петр Пашино. Связь тут прослеживается довольно четко. Очевидно, в беседах Пашино с бирманскими министрами был поднят вопрос о возможности образования в России молодых бирманцев, в первую очередь офицеров. Не исключено, что эту мысль подал бирманцам сам Пашино. Так или иначе, но письмо бирманского министра с подобной просьбой было отправлено в 1876 году через Пашино. И если МИД продолжал свою прежнюю политику полного невмешательства, то военное министерство было более склонно пойти на определенные шаги в этом направлении.

Министерство иностранных дел, почувствовав, что военный министр Милютин склонен к каким-то действиям, решило его предостеречь. Письмо, направленное военному министру начальником Азиатского департамента Гирсом, может служить образцом казенной и то же время циничной отписки. МИД не хотел ничего предпринимать: так спокойнее. «С некоторого времени писал Гирс, — бирманское правительство домогается войти с нами в официальные сношения с явной цель напугать этим англичан. На первое письмо, полученное по этому предмету от бирманского министра, князь Александр Михайлович (Горчаков. — Авт.)

дал уклончивый ответ, а на второе, полученное одновременно с тем, которое адресовано на имя Вашего превосходительства не дал никакого ответа. Я полагаю, что и вам можно отделаться уклончивым отзывом или повременить с ответом…»

Однако военный министр рассудил иначе. Он обратился с этим вопросом непосредственно к А. М. Горчакову и получил от него разрешение направить в Бирму письмо с согласием на присылку в Россию молодых бирманцев. В письме военного министра в Бирму говорилось: «Рад возможности заверить вас, что молодые подданные Его величества короля, которые приедут в Россию для специального обучения, встретят здесь дружественный и в высшей степени благосклонный прием».

Письмо было отправлено, но бирманцы не приехали. Возможно, виной тому два фактора: во-первых, смерть Миндона и приход к власти нового короля — Тибо, сопровождавшийся внутренними трудностями в Бирме. Во-вторых, усилившаяся активность Франции в Юго-Восточной Азии и надежды, появившиеся в правящих кругаx Бирмы в связи с этим.

К тому времени колониальные владения Франции приблизились к Бирме с востока. Бирма и Сиам стали как бы буферными государствами между английской и французской колониальными империями. Возникла перспектива сохранить независимость, используя острые противоречия между основными колониальными державами в Юго-Восточной Азии. Но то, что удалось сделать ценой громадных жертв Сиаму, у Бирмы не вышло, колонизаторы договорились между собой: Франция отступила, и Бирма была отдана на милость Великобритании. Однако в конце семидесятых годов многим казалось, что надежда на спасение еще есть. В Бирме появились французские агенты и дипломаты, а бирманское посольство было встречено в Париже внешне доброжелательно.

Послы Бирмы во Франции имели и еще одно поручение — попытаться вновь, уже от имени нового короля Бирмы, войти в контакт с Россией. Однако память о неудаче, которую бирманцы потерпели в Тегеране, заставила бирманских дипломатов быть крайне осторожными. Прямой путь в русское посольство с перспективой получить вежливый отказ не подходил. Бирманцы стали искать влиятельных посредников. Им казалось, что если удастся преодолеть равнодушие русских чиновников, то сам русский император на их инициативу может откликнуться положительно.

Такой посредник был вскоре найден с помощью французских друзей (а в Париже были силы, действительно желавшие независимости Бирмы). Им оказался Дмитрий Иванович Менделеев, который в то время находился в Париже, чтобы ознакомиться с достижениями французских естествоиспытателей в области воздухоплавания.

Когда друзья рассказали Менделееву о положении дел, знаменитый химик при всей его занятости не пожалел ни времени, ни усилий для того, чтобы помочь посольству. Первым его шагом был визит к русскому послу в Париже. Визит был неудачен. «Ответ состоял в том, что теперь не время и что Бирма может повредить нашим отношениям к Англии».

Тогда Менделеев написал большое письмо великому князю Константину, по инициативе которого он был и правлен в Париж. Письмо было строго конфиденциальным. В нем Менделеев излагал желание бирманцев установить прямые связи с Россией, произвести обмен посольствами, сообщал о возможности наладить торговые отношения и даже командировать в Бирму русских исследователей. В конце Менделеев объясняет, почему он избрал именно такой способ связей с русским правительством: «Уверенный в том, что гласность предварительных отношений Бирмы с Россией может повредить маленькой Бирме, если ее попытки будут безуспешны — я избрал прямейший путь — письмо к Вам».

Это письмо также завершило свой путь в папках министерства иностранных дел, куда его передал великий князь, и было обнаружено лишь в наши годы.