(Настоящая) революция в военном деле. 2019

Помимо намеренно вводящего в заблуждение, если не сказать бессмысленного, индекса M1 (доля страны в глобальных военных расходах), эта модель не только игнорирует стратегически и оперативно важную воздушно–космическую оборону, но при этом забывает ещё один важный показатель — военно–воздушные силы, который нельзя просто “включить” в общий индекс M2 (военный потенциал национальной армии). Насколько реально такие факторы, как современная противовоздушная оборона или массированные возможности РЭБ, влияют на этот потенциал? Никакая “модель”, придуманная в экономических или якобы геополитических западных аналитических центрах, не предусматривает реальной — и общественной — оценки этих факторов. Как указывалось ранее, любая возможность исказить или полностью отключить GPS США влечёт за собой резкую потерю боевой эффективности вооружённых сил США. Россия обладает таким потенциалом, который, опять же, следуя изречению адмирала Тернера, является способностью делать то, что необходимо в конкретной ситуации. Несмотря на дороговизну, такие возможности на порядок дешевле, чем весь механизм наведения на цель, используемый США, не говоря уже о том факте, что российские ВВС обладают способностью обнаруживать, отслеживать и перехватывать автономное оружие.

Итак, в данном случае, о невыясненном показателе "военного потенциала армии”, не говоря уже о в значительной степени бессмысленных военных расходах? Особенно удивительно, что такие факторы, связанные с военно–воздушной мощью, были проигнорированы в США, стране, которая одержима ею.

В конце концов, все количественные и, на первый взгляд, так называемые качественные факторы, формирующие современную военную реальность и, как следствие, геополитический статус, основываются на этих простых принципах:

• Военный потенциал страны в первую очередь зависит от сложности и размера её экономики. Такая экономика должна быть очень развитой, чтобы иметь вооружённые силы мирового класса.

• Военный потенциал не выражается непосредственно в военных победах.

• Именно то, как развертывается военный потенциал, становится кинетическим, то есть тем, что в конечном итоге определяет реальную и геополитическую мощь нации.

В первую очередь мы рассматривали этот вопрос, сравнивая Соединенные Штаты и Россию, но выводы парадигмы не меняются при применении к другим конфликтным ситуациям. Если бы это было иначе, геноцидальная война Саудовской Аравии, вооружённые силы которой на бумаге обладают огромным потенциалом против Йемена, пришла бы к победоносному завершению много лет назад. Однако это не так. Имея самые дорогие вооружённые силы на Ближнем Востоке, с военным бюджетом Саудовской Аравии, равным Российскому, можно было бы ожидать, что этот фактор будет решающим, но это не так.¹ Даже краткий обзор военных операций под руководством Саудовской Аравии в Йемене свидетельствует о её преднамеренных нападениях на гражданскую инфраструктуру и согласованных усилиях по распространению хаоса и страданий, что вряд ли является признаком действительно передовых вооружённых сил. Как сообщила "Нью–Йорк таймс"

:

В 2016 году поддерживаемое Саудовской Аравией правительство Йемена перевело операции центрального банка из столицы, контролируемой хуситами, Саны в южный город Аден. Банк, политика которого диктуется Саудовской Аравией, по словам высокопоставленного западного чиновника, начал печатать огромное количество новых денег — по меньшей мере, 600 миллиардов риалов, по словам одного банковского чиновника. Новые деньги вызвали инфляционную спираль, которая подорвала ценность любых сбережений людей. Банк также прекратил выплачивать зарплату государственным служащим в районах, контролируемых хуситами, где проживает 80 процентов йеменцев. Поскольку крупнейшим работодателем было правительство, сотни тысяч семей на севере внезапно остались без дохода”.²

Это тактика, типичная для ведения войны в самом уродливом её проявлении, теперь дополненная термином “гибридная война”, изобретённым Марком Галеотти и претендующим на отражение новейших достижений современного понимания многообразия факторов, задействованных в войне. Этот метод финансового разрушения практиковался, один из многих примеров, Наполеоном против России до его вторжения в 1812 году, когда он пытался наводнить Россию фальшивыми деньгами.³Учитывая, что интервенция Саудовской Аравии в Йемен продолжается уже пятый год, невольно задаёшься вопросом, чего на самом деле достигли саудовские силы, бомбя гражданские объекты и вводя блокаду, в значительной степени ответственную за ужасающую гуманитарную катастрофу в Йемене? Ответ кажется очевидным — очень мало, учитывая коллекцию передовых военных технологий, в основном американских и западноевропейских, имеющихся в распоряжении Саудовской Аравии. Как пророчески заметил полковник Патрик Лэнг в начале интервенции Саудовской Аравии в Йемен в 2015 году: