Настоящая сказка

 Ядвига Яновна кашлянула. Потом ещё раз, и ещё. Никакого эффекта не последовало. Никто не бросился врассыпную, как обычно это делали соседские мальчишки-хулиганы. Не отошли в спешке, пряча глаза, как местные кумушки, собирающие про неё сплетни. Не опустили голову, буркнув «Здрасссссти», как спешащие мужики у лифта. Непорядок. Пришлось прояснять ситуацию.

– Ребёнок, отпусти Кошку. Ей неприятно.

Девочка, удивлённо, подняла глаза, не разжав, впрочем, объятий.

– Разве обниматься бывает неприятно?

– Ещё как. Особенно с не знакомыми. Заведи себе хомячка, и с ним хоть облизывайся.

– Так это разве ваша кошка? Я думала, она сама по себе гуляет…

  Тут Кошка скосила глаза на старуху, и любому праздно зевающему прохожему бы померещилось, что взгляд ее торжествовал. Но прохожих рядом не было, а Кошка перевела чуть более благосклонный взгляд на ребёнка. Ядвига хмыкнула неопределённо.

– Сами по себе только блохи заводятся. У тебя, девочка, есть блохи?,– и старуха обвела ребёнка оценивающим взглядом.

– Думаю, нет. Не уверена…, – задумалась девчонка, чем ввергла Кошку в очередной культурный шок.

– Ну вот выясни, для начала, а потом уже обнимайся с посторонними котами. А лучше заведи своего…, – разговор начинал Ядвигу утомлять, хотелось домой. Налить чаю, сесть в любимое, потертое кресло с деревянными подлокотниками…

– Мне мама не разрешает. Ни кота, ни кошку, вообще никого…

– Какая неприятная женщина твоя мама. Кстати, где она! Ребёнок гуляет один, пристает к кому ни попадя…

– Да нет, что вы! Моя мама – очень приятная! Она самая добрая на свете. Мама в магазине гречку купить забыла, вот оставила меня тут, сама обратно побежала. Просто мне животных заводить нельзя…

– Аллергия?, – насмешливо скривилась старуха,– так все родители детям врут, когда не хотят животных заводить.

  Девочка отпустила, наконец, кошку, и поднялась в полный рост, сдвинув на лоб съехавший, ярко красный, явно самодельный, вязаный берет. Она была очень худая, просто прозрачная. Тонкие, с выпирающими косточками, запястья торчали из рукавов давно ставшего маленьким пальтишка. Кончик остренького, как у лисички, носа покраснел, то ли от злости, то ли от смущения. Кошка, пользуясь возможностью, запрыгнула на первую ступеньку перед входом в подъезд, подальше от странной девочки.

– Моя мама никогда не врет! Просто я болею очень редкой болезнью, у меня неправильная кровь. И Мама боится лишних инфекций в доме. Даже гулять мне не позволяет…

  Ядвига Яновна замерла на несколько секунд, уже занеся ногу над ступенькой. Обернулась, осмотрев девочку ещё раз с ног до головы. Затем, равнодушно пожав плечами, устремилась в подъезд, приоткрыв дверь сначала Кошке. Перед тем, как ее захлопнуть, обернулась, поддавшись какому-то неопределённому порыву, и сухо бросила девочке:

– Ну, пока.

  Малышка улыбнулась, и помахала рукой, глядя, конечно, на Кошку, а не на старуху.

   С того самого дня жизнь Ядвиги Яновны изменилась. Точнее, приобрела некоторый странный вектор, отстраненный интерес. Она сама бы никогда себе в этом не призналась. Да что там говорить, старуха плюнула бы презрительно на ботинок тому, кто посмел заподозрил ее в таких глупостях. Но факт остаётся фактом: она стала следить за соседями. Точнее, за девчонкой.

   Утро начиналось обыденно. Ядвига вставала рано, варила себе и Кошке кофе. Себе жгуче чёрный, Кошке – с молоком, в красивое фарфоровое блюдце. Завтракали за кухонным столом. Старинная, явно антикварная чашка и блюдце торжественно ставились на льняные, ручной работы салфетки. Еды к завтраку не полагалось – рано ещё. Пили кофе в тишине, под размеренный стук маятника древних часов с кукушкой, чинно стоявших в углу. Когда нахальная птица выскакивала наружу, оповещая о том, что пробило 7 – обе сожительницы вздрагивали от неожиданности. И Кошка бросала на кукушку такой взгляд, что та, оттарабанив рабочую программу, спешила скрыться подальше, в безопасности часов, от этой маньячки. Ядвига насмешливо цокала языком:

– Даже не надейся.

  Кошка щурила зелёные глазища, и сердито мела хвостом. Мол, посмотрим. Кукушка в часах бесшумно молилась всем своим кукушечьим богам.

   Затем, пушистая хамка запрыгивала на подоконник, и, глядя во двор, нагло оповещала:

– Мяу.

  Ядвига, стараясь скрыть любопытство, уточняла:

– Вышли?

  Кошка задумчиво сужала зрачки в две тоненькие щелочки. Вышли, значит. Старуха подходила к окну, и всматривалась в спину женщины с ребёнком, выходящих из подъезда. Они с кошкой уже знали: идут в поликлинику. Как-то удалось подслушать случайный разговор. Вернутся, значит, около девяти.