Настоящее христианство

Да, говорили первые христиане: Храм, Тора и Премудрость соединились в Иисусе из Назарета, Мессии Израиля, во «втором Я» Бога, для которого Иисус был «Сыном» в полном смысле слова. И тогда в лице Иисуса Божье будущее вошло в настоящее. Оно столкнулось с силами зла и, сокрушив их, открыло путь для нового Божьего мира, для вечного соединения неба с землей. Согласно христианской версии третьего ответа, взаимодействуют и пересекаются не только небо с землей, но и будущее с настоящим. И такое соединение происходит не только в воображении, но и реально — под действием силы Божьего Духа.

Именно на этом основан христианский образ жизни. Это не вступление в контакт с глубинами нашего бытия. И это не исполнение заповедей удаленного божества. Но это новый способ быть человеком по образу Иисуса, это путь смерти–и–воскресения, это путь Духа. На этом пути христианин в настоящем предвосхищает то полное, богатое и радостное существование, которое будет нам даровано в тот день, когда Бог сделает все новым. Христианская этика заключается не в том, чтобы соответствовать нашему миру и его ритмам. Это не исполнение добрых дел ради того, чтобы добиться благоволения от Бога. Это не послушание архаичным правилам, которые были созданы где–то далеко от нас и в другую эпоху. Но это означает, что мы сегодня учимся петь те мелодии, которые будут звучать в Божьем новом мире.

* * *

Если мы это понимаем, мы готовы окинуть христианскую жизнь свежим взором — и понять, хотя бы в общих чертах, что такая жизнь дает ответ на те отзвуки голоса, о которых мы говорили в первой части данной книги.

Христианская жизнь — это смерть со Христом и возвращение к жизни. В этом смысл крещения — отправной точки христианского путешествия. Образ путешествия нам здесь поможет, поскольку крещение напоминает нам о том, как дети Израиля вышли из Египта и отправились в Землю обетованную. Теперь Божьей священной землей стал весь мир, и в конце нашего путешествия Бог его исправит и обновит.

Наше путешествие начинается со смерти и воскресения Иисуса. Наша конечная цель — обновление творения, которое было испорчено. Отсюда прямо следует, что во время нашего путешествия через пустыню нам придется, среди прочего, от чего–то отрекаться и что–то заново для себя открывать.

Отречение нам необходимо потому, что мир в его теперешнем состоянии далек от своего конечного предназначения по замыслам Бога, и потому многим вещам, которые глубоко вошли в наше воображение и привычки, христиане должны сказать недвусмысленное «нет». Иисус сказал своим ученикам, что, если кто хочет следовать за ним, он должен отвергнуть себя и взять свой крест. Можно спасти себя только одним способом, говорил он: потеряв себя (что радикальным образом отличается от программы многочисленных современных философских школ, призывающих «открыть, кто ты такой на самом деле»). С самого начала такие авторы, как Павел и Иоанн, прекрасно понимали, что это не просто трудно, но и невозможно. Это невозможно сделать даже с помощью титанических моральных усилий. Здесь можно положиться лишь на такой источник силы, который находится вне нас: на Божьего Духа, через крещение став участниками смерти и воскресения Иисуса.

Вместе с тем, на этом пути мы делаем новые открытия. Новое творение — это не отказ от нашей человеческой природы, но ее новое утверждение, и потому есть множество явлений, которым христианин должен сказать «да», хотя поначалу это противоречит нашей интуиции и может озадачивать. Воскресение Иисуса позволяет нам понять, что в христианской жизни мы не просто открываем истинное положение нынешнего мира и не просто учимся новой жизни, соответствующей иному миру и потому радикально не соответствующей миру нынешнему. Но здесь мы можем увидеть, что Божье новое творение, начавшееся с воскресения Иисуса, снова говорит «да» всему ценному в старом творении. Все, что его портит и уродует — включая массу вещей, которые так тесно вплетены в саму ткань мира, что мы себе не в силах представить вселенную без них, — будет устранено. Христианин учится жить как человек, переживший свое обновление и предвкушающий то завершительное новое творение, о котором мир все еще стонет и грезит, ожидая своего последнего искупления.

Это трудно, потому что нам не всегда ясно, от чего следует отречься, а что нужно принять. Как мы можем сказать «нет» таким вещам, которые, как нам кажется, вплетены в саму жизнь, так что, отвергнув их, мы отвергнем благое Божье творение? Как мы можем сказать «да» тому, что кажется многим христианам хотя и чем–то благим и законным, но одновременно опасным и вводящим в заблуждение? Как нам (это все тот же старый вопрос) избежать, с одной стороны, дуализма, а с другой — язычества? Иногда нам следует разбираться в том, куда отнести определенный образ жизни и определенные поступки: к царству зла и порчи, которое нам следует отвергнуть, чтобы дать место новому творению, или к новому творению, которое надо принимать, защищать и прославлять?