Настоящее христианство

Блуд же и всякая нечистота или любостяжание пусть и не именуются среди вас, как подобает святым, также сквернословие и пустословие или смехотворство, что не прилично, но лучше благодарение. Ибо то знайте, что ни один блудник, или нечистый, или любостяжатель — то есть идолослужитель — не имеет наследия в царстве Христа и Бога. Пусть никто вас не обманывает пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления. Не становитесь же сообщниками их. Ибо вы были некогда тьма, а теперь свет в Господе: поступайте как дети света, — ибо плод света во всякой доброте, и праведности, и истине, — испытывая, что благоугодно Господу

(Еф 5:3–10).

Итак, умертвите земные члены: блуд, нечистоту-, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за что приходит гнев Божий, в чём и вы некогда ходили, когда жили так. А теперь и вы отложите всё…

(Кол 3:5–8).

Проблема заключается в том, что современный мир, как во многом и мир античный, рассматривает так называемую активную сексуальную жизнь не просто как норму, но как то, в чем себе не отказывает ни один здравомыслящий человек. Так что перед ним стоит только один вопрос: какие формы сексуальной жизни его особенно вдохновляют, приносят больше удовлетворения или обогащают? А изначальная христианская традиция, в полном соответствии с традицией иудаизма и, в данном вопросе, с позднейшей традицией ислама, здесь решительно противостоит обычной практике античного или современного язычества и говорит четкое «нет».

Сам Иисус сурово говорил о желаниях, рождающихся в сердце человека, откуда исходят блудодеяния, кражи, убийства, прелюбодеяния, хищения, лукавства, коварство, распутство, обман и тому подобное (Мк 7:21–22). Сексуальные искажения здесь перечислены среди всевозможных прочих не менее важных пороков из других категорий, так что никто не вправе сказать, что эти вещи ничего не значат. В греческом и римском обществе практиковались любые известные человечеству формы сексуального поведения, а христиане с самых первых веков, подобно иудеям, настойчиво утверждали, что для этого поведения существует только одно место: брак между мужчиной и женщиной. Все прочие люди — и в древности, и сегодня — считали христиан безумцами. Правда, есть одно отличие: похоже, сегодня многие люди в церкви думают об этом так же, как думали древние язычники.

Это вовсе не безумие. Новое творение остается творением. И хотя в Божьем новом мире уже нет необходимости размножаться (поскольку люди не умирают), сами образы, которыми Библия описывает этот новый мир, говоря о браке Агнца (Откровение) или о том, что новый мир рождается из утробы старого (Послание к Римлянам), указывают на то, что отношения мужчины и женщины, столь важные для повествования о сотворении мира в первых двух главах Книги Бытия, — это не какой–то случайный или временный феномен, но зримый символ того, что творение носит в себе и Божий дар жизни, и способность его преумножать. И когда мы с этой точки зрения подходим к сексуальности, мы можем заметить, что современная культура мыслит совершенно иначе: она начисто изолировала сексуальное поведение от строительства человеческого сообщества и взаимоотношений, так что оно выродилось в вопрос о праве человека выбирать себе свои собственные удовольствия. Грубо говоря, сексуальное поведение перестало быть таинством и превратилось в игру.

Аргументация Павла в Первом послании к Коринфянам на эту тему особенно показательна и относится вообще к любой форме христианского поведения. То, как ты обращаешься со своим телом, имеет большое значение, говорит он, потому что «Бог и Господа воздвиг и нас воздвигнет силой Своей» (1 Кор 6:14). Другими словами, именно потому что нашим конечным предназначением станут не бесплотные небеса, но искупление всего сотворенного, мы призваны сейчас жить в теле так, чтобы это предвосхищало будущую жизнь. Верность в браке отражает и предвосхищает верность Бога всему творению. Прочие формы сексуального поведения символизируют и воплощают искажения и порчу нынешнего мира.