Настоящие деньги

Первую половину следующего дня Валька, как прилежный студент, провел в своем техникуме. Две пары пролетели незаметно. Когда звонок, раскатившийся дребезжаньем по технарским коридорам, возвестил об окончании третьей пары, Валька спохватился — он даже не понял, что за предмет только что был: «Основы марксистко-ленинской теории» или «Экономика». Все эти прошедшие шесть учебных часов он провел, что-то увлеченно черкая в общей тетради. Если бы кто-то заглянул в нее, то вряд ли что понял, увидев там цифры, математические знаки, иксы…

Валентин Невежин увлекся химией — наукой, весьма далекой от основ социалистической экономики и теории коммунизма. Да ну их к лешему! Есть вещи и поважнее. Валька пытался самостоятельно отыскать пропорции кислоты, над приготовлением которой они с Кранцем бились почти неделю. Казалось, все варианты уже перепробованы. Ан нет — шесть часов поисков увенчались определенным успехом — Валька нашел пару новых, пока еще не опробованных вариантов смешивания компонентов кислоты. Конечно, не факт, что эти варианты правильные. Но проверить их Вальке не терпелось. После занятий он, не забегая домой, сразу же направился на Ревпроспект, в «Фотографический салон Кранца», торопясь поделиться своими открытиями с наставником.

Однако тот встретил его улыбкой авгура.

— Валюх, — тихим, загадочным голосом начал он, — кажется, философский камень у нас в кармане!

— Неужели отыскали-таки нужные пропорции? — уточнил Валька.

— Боюсь сглазить, вьюноша, но мне кажется, что нашел.

— И какие же, дядь Борь?

Тот, продолжая улыбаться, махнул рукой, бросив невнятное:

— А!

— Какие же? — повторил вопрос Валька.

Борис Аркадьевич как-то виновато пожал плечами.

— Знаешь, Валюх, не записал. Помню лишь на глаз, сколько чего мешать.

— Так мы можем взять мерную колбу и посчитать, сколько чего вы использовали, — предложил Валька.

— Обязательно, вьюноша, обязательно… — пробормотал старик, — но только чуть позже. У нас с тобой совершенно не остается времени. Утром уже приходил заказчик, спрашивал, как идет работа. Самое большее, через неделю мы должны будем предъявить ему товар.

— Неделю? — удивился Валька, сразу забыв о формуле кислоты. — А почему так долго?

Кранц усмехнулся:

— Ты думаешь, нам нужно сделать всего одно клише?

— А сколько же?

— Минимум шесть штук: клише плоской, глубокой и высокой печати.

— В каком смысле? — не понял Валентин.

— Э-э, милый, — продолжал улыбаться Кранц, — тебя еще учить и учить ремеслу… Глубокая печать — это… Впрочем, — махнул он рукой, — тебе это знать пока не обязательно.

— Как это не обязательно? — возмутился Валька. — Как же я буду помогать вам дело делать, не зная его тонкостей?

— Хм, мне нравится твоя настойчивость, вьюноша! — произнес старик, опускаясь в кресло, после чего объяснил своему ученику: чем глубокая печать отличается от плоской и высокой, что такое орловская печать, защитная сетка, а также кое-что поведал о водяных знаках и защитных волокнах.

— При производстве денег используют несколько видов печати, — напомнил он, — значит, и нам нужно сделать разные клише. Их потом будут прокатывать по бумаге по очереди. И не забывай, Валюх, купюры обычно печатаются с двух сторон, — уже с незлой насмешкой просветил Кранц Валентина, — стало быть, количество клише надобно удвоить.

— Уф, — вздохнул Валька, выслушав все это, — прямо целая лекция! Вам бы к нам в технарь, дядь Борь, преподом.

— Кем? — не понял Борис Аркадьевич.

— Преподом. Преподавателем, — пояснил Валька.

— И сколько же, интересно, ваши преподаватели получают? — насмешливо прищурив глаз, поинтересовался старик. — Может, оно и правда — лучше учительством деньгу зарабатывать, нежели так вот, как мы…

Валька рассмеялся:

— Да гроши они получают, дядь Борь! Сами говорят иногда: «Работаем чисто за интерес!» И все плачутся, плачутся… Нет бы кооператив какой-нибудь самим открыть! Да, дядь Борь? А то все ждут, когда им дядя из Министерства образования зарплату поднимет…

Кранц покачал головой:

— Не надо так говорить об учителях. Они — святые люди!

— Но нищие!

— Ну и что? Я вот тоже нищий. Хотя и кооператив открыл. Ты ж сам видел, какая у нас выручка.

— Да, но мы ж с вами на клиентах-то и не собираемся зарабатывать! — заметил Валька.

— Как это — не собираемся? — нахмурил брови Кранц. — А для чего тогда я открывал салон?

Валька смотрел непонимающими глазами на старика, и тот продолжил:

— Мне нравится снимать людей, Валюха, я обожаю фотографии им делать… Поймать выражение лица, оно же — как время остановить! Это же искусство, Валентин! — старик вздохнул.

— Но за клише-то вы взялись, чтобы заработать? — спросил его Валька. Хотя для него теперь было вполне очевидно, что стариком движет в этом лишь желание получить сумму, достаточную для того, чтобы всецело посвятить себя любимому, но далеко не доходному делу.

Однако ответ Бориса Аркадьевича обескуражил Валентина.

— Нет, Валюх, — сказал он, — не заработать…

— Как это… не заработать… Так зачем же тогда вы жилы рвете? — с недоумением спросил Валька.