Настоящий оборотень 2. Ещё одна дорога домой

– Нет, чтобы похвалить старика за знания, он морду воротит. А ведь сам хотел узнать, на что способен дух.

Хватило и удивлённого взгляда:

–Хотел–хотел, не спорь. Я же все чувствовал. А теперь и ты, но кое–что недостижимое для большинства рабов. Так что не благодари. Тем более, теперь – тебе часто предстоит переживать тоже самое. Уж очень я по такой жизни истосковался. А коли дух меж нами повязан, и один ты его гнев побороть не можешь, то и выхода для тебя нет.

– Ш–ш.

Пошипев, обдумывая сложившуюся ситуацию, всё меньше доставлявшую радости, поинтересовался:

– А можно его, как-нибудь взять под контроль или вовсе отказаться? Я ведь и не знаю, как с духом быть и что делать.

Посмотрев на меня более серьёзно. Очир вразумил меня, как поступил бы и близкий человек:

– Можно и отказаться. Мне-то и такой дух не повредит, вот только – что будешь делать ты? Знаешь, северянин? Чем больше я с тобой общаюсь, тем больше кажется, что я связался с ребенком и мысли у него чистые, да… Но наивность его столь опасна, что даже я боюсь попасть под её влияние и сгореть. Потому, что душа говорит мне, защити его, чем я и занимаюсь. Но ты должен помнить, ты никто – раб. И то, что тебя не линчуют, до того – пока не лопнет кожа, и ты не стаптываешь в кровавые лохмотья ноги – сбитые о камни в дороге, не твоя заслуга. Это все заслужили, мать – вскормившая тебя, сестры, отцы, братья. Это всё не важно. Суть одна – предки, что дали широкую кость и укрывшую её плоть. Но все это защитит до того, пока ты не выйдешь на бой, где – как и ты, будет такой же раб. Он будет готов на всё, лишь бы его не настигла смерть, и будет прав. В этом мире нельзя по-иному. А тут, он видишь-ли потерпеть не может, день, два. Да будь хоть сезоны. Я бы мечтал, чтобы мне в своё время помогли, как я тебе сейчас.

Слова орка были в самое сердце. И разум, что был готов на все, лишь бы убежать от реальности, кричал под их давлением, и так все понимая. Осунувшись, как-то сделала бы бездомная собака, я был готов завыть. И спасавшая не раз истерика, уже не могла уберечь от осознания реальности. Посмотрев на орка, сами собой появились слова или скорее сказ о том, что я пережил, когда во мне открылись способности к шаманизму и немного того, кем я был. Откровенностью я его не удивил, и даже не встревожил. Если не считать головной боли и осознания того, что я ничего не умею. Но он уже давно догадался об этом и сам. И слова мои, как сейчас – так и раньше, были лишними. В остальном, Очир, вел себя как обычно:

– Значит, ты магом был. Эк тебе повезло?! – оскалился орк.

Не понимая, о чем он, решил поинтересоваться:

– Это чем же? Я теперь раб, не способный постоять сам за себя, и это тот, кто привык к более прямому решению проблем, да ещё и один в ваших степях.

– Ну, – протянул он. – Один, да. Но не совсем, – как-то по-хитрому прищурился орк. – А вообще повезло тебе тем, что открылись способности к шаманизму. Сам подумай, ведь шаман может на равных выстоять в бою с одаренным.

Увидев моё недоверие, поправился:

– Пусть не в прямом столкновении. Но, все же. И это при общей проблеме у нашего народа с малым количеством силы, а ты маг. Ну ушла сила, так вернётся в своё время. И тогда будет мало тех – кто выстоит против тебя, если повзрослеешь конечно, – усмехнулся он. – А пока, помогу и я. Глядишь из тебя что-то дельное и получиться.

Забравшись в свою клеть, Очир повалился удовлетворенно засопев. День был для него не менее изматывающий, со всеми подчинениями душ и прочим. Я же мог поразмыслить над перспективами, что посулил мне старик. Как-то постепенно уведший грустные мысли в сторону от того, что я через пару дней склею ласты. Но я был ему благодарен, он как никто другой поддерживал моё стремление выжить. И я твёрдо решил, что должен этим воспользоваться. Как там сказал орк, "Глядишь, что-то дельное из меня и выйдет". Улыбнувшись, посмотрел на луну. В степях она была чуть бледнее, как будто желая успокоить здешних обитателей, навевая умиротворение и покой. Прислушиваясь к треску костра, у которого о чем-то своем спорили орки и сопению соседа, прилег и сам. Стоило отдохнуть. Тем более, это было одно из немногого, что я ещё мог сделать по своей воле. К утру из сновидений вырвал голос Очира:

– Вставай давай. Долго ты ещё намерен прохлаждаться? Сегодня для меня начинается новый день, и я поделюсь им с ближним, – почесал бороду, – вот прямо в чистом поле и поделюсь.