Настоящий оборотень 2. Ещё одна дорога домой

Соглашаясь с ним, провел серию из ударов темной, конечно они предназначались для меча, но шаги и рубящие удары почти те же. И если бы не убегавший и укорачивающийся от меня орк, то я посчитал бы моё копьё, намного эффективней, а главное безопаснее меча. Увы Очира я не достал, а в окончании смазал выпадом и получив увесистый тычок в ногу. При всем – при этом повалившись, не уследил за орком, поменявшим положение, цепляя зубьями у орудия мою ступню вместе с икрой.

Улыбнувшись, он мне пояснил:

– На обучении рабов было бы тоже самое. Только тебя ещё и секли бы палками. За нерасторопность и неуклюжесть, да мало ли. А в итоге, кучка замученные рабов, что отправлены на мясо. Сам понимаешь десять дней, кто бы не учил и что бы не делал, ничего в форме и умениях обычного человека не изменят.

Сплюнув не менее тягучую – чем мысли слюну, усмехнулся с пониманием правоты орка, однако и мне хотелось цепляться за что-то:

– Да и не понимаю я, к чему тебе это. Есть же Ахир, коего воспитывали и обучали, как воина с детства.

Заметив, что я не понял, орк попытался вывести из навалившегося на меня отчаяния:

– Ты же помнишь, как совсем недавно, я не без твоей помощи едва не придушил собрата. Так вот. Шаманы, как я и ты, не всегда выглядят и могут то, на что оказываются способны.

Усмехнувшись, орк уселся рядом со мной:

– Но сейчас нам нужно отдохнуть и закончить с сеном.

Страда потому так и называется, что люди страдают. Увы и меня эта участь не миновала. Не успев передохнуть, орк взялся за старое, а с ним и я. Но дело спорилось, и даже у шамана был предел выносливости – до которого я едва дожил. Тем не менее, я мог с гордость осмотреть три стремившиеся к заходящему солнцу кривые копны. По шкрябав языком по небу, кое–как выжал слюну, сплевывая чуть горьковатый привкус. Не без удовольствия, под насмешливые взгляды орка, расчёсывая и накусанную мошкой и слепнями, спину. В надежде интересуясь:

– Ну, думаю на сегодня все? – посматривая на орка, оценивающего проделанную работу:

– Х–мм, можно сказать и так.

Поморщившись от его недомолвок, просто последовал за ним к лошадям. За день, те перекочевали с волокушами ближе к лесу и теньку. И уже с ними мы побрели в обратную дорогу, не спеша. Встречая, как и мы бродивших в поле и тех – кто надеялся на дары леса. Правда у большинства промысел был живой, будь то длинноухий увязший в силках, или птица, подстреленная успешным стрелком. Но были и те, кто собирал поздние грибы и не до конца оклеванные с кустов, или опавшие от жары перезревшие ягоды. За ними показалось и стойбище, с уютно примыкавшими сбоку выселками. Однако поспешили мы не к ним, обогнув племя побрели до шатров и юрт в отдалении. И мне только теперь стало понятно, что казавшееся единым племя, жило обособлено или скорее посемейно. И между скоплениями построек от одних – до других, были не малые прорехи. Очир же, как оказалось, шел к вновь обретенным родственникам, вернее к их пастбищу, где виднелось и заготовленное сено. Добравшись до него, пришло время разгружаться. Этим мы и занялись, под не самые радушные взгляды. Но высказать что-либо Очиру никто не решился, тем более в их владениях бегала и его корова. И только–когда мы управились с делами, то смогли идти отдохнуть, пройдясь на обратном пути по оркам, одолживших утром упряжь и инструмент. Так–что возвращался я к знакомой юрте, едва ли не на подгибающихся от усталости ногах. Но Очир и тут меня в покое не оставил. Стоило мне только свернуть к дому, как злобный орк окликнул:

– Ты это куда собрался, а мыться и поить лошадей, кто будет? Истощил скотину, кое–как ползая по полю, так еще и бросить пытаешься.

Оскалившись на мой взгляд выражавший многое, тот лишь поторопил:

– Давай–давай. Глядишь и самому полегчает.

Проводив юрту тяжелым взглядом, не менее тяжко вздохнул, отправляясь за орком, так–как тот уже спешил по тропе к ручью, заходя в тень леса. Пришлось поторопиться, чтобы догнать старика, идя за плетущимися усталыми лошадьми, охаживающих себя, а за одно и меня хвостами. Что не нравилось жужжащей над ухом ораве кровососов, с остервенением набрасывающихся в чуть влажных у родника местах. Постояв около лошадей, подождал пока они не напьются, и орк не отведет их в сторону привязав за первое деревцо, чтобы со свободными руками утолить жажду самому. Мне же лошадей никто не доверил, и я не стал дожидаться орка едва ли не с головой ныряя в родник. Но всё же в первую очередь нужно бы напиться, что я и сделал с наслаждением, пока не заболела голова, и не налилось тяжестью пузо с коим я и отпал от воды, давая место Очиру под его искрившимися смехом взгляд, на который я посмотрел с подозрением и видимо не зря:

– Экий ты клещ, – с притворным изумлением восторгался он, – а я-то все думал, чего северянин забыл в пустошах, видимо от кого-то отпал.