Настольная книга судьи по квалификации преступлений: практическое пособие.

Отечественная уголовно-правовая наука прошла достаточно долгий этап обсуждения вопроса о возможности соучастия по неосторожности и в целом пришла к отрицательному ответу на него. А с принятием в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик была утрачена нормативная основа для подобных дискуссий, поскольку соучастие было легально определено как «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления».

Действующее уголовное законодательство определяет соучастие как умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного

преступления (ст. 32 УК), подчеркивая и умышленный характер действий (бездействия) соучастников, и умышленный характер сообща совершаемого преступления. Это определение исключает постановку вопроса о возможности соучастия по неосторожности, поэтому наука уголовного права признает соучастие именно умышленной деятельностью, но о видах умысла при соучастии учеными высказываются различные мнения. Многие из них допускают возможность соучастия в преступлении с обоими видами умысла[321], но в последние годы более широкое распространение получает мнение о том, что при соучастии возможен только прямой умысел[322]. Отдельные ученые занимают в этом вопросе недостаточно последовательную позицию. Так, Ф. Г. Бурчак пишет: «Вопрос о характере умышленной вины исполнителя преступления, совершаемого в соучастии, и о характере умысла подстрекателя и пособника нужно решать исходя из общего понимания института соучастия. Выше уже подчеркивалось, что соучастников объединяет общность цели, их намерений. Такая общность возможна только в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом

. Из этого следует, что и соучастие возможно только в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом»[323]. Приведенное рассуждение по существу не вызывает возражений, хотя из правильной исходной посылки о том, что содержание умысла соучастников обязательно должно отражать сущность самого института соучастия, автор не сделал логически последовательного шага к конструированию формулы умысла применительно к соучастию, то есть формулы, в которой отражалась бы специфическая сущность данного института. А не сделав этого шага, Ф. Г. Бурчак вступил в противоречие со своей исходной посылкой, допустив возможность подстрекательства с косвенным умыслом в отдельных, сравнительно редких случаях, когда «подстрекатель видит свой интерес только в том, чтобы исполнитель совершил общественно опасное деяние, к общественно же опасным последствиям он относится безразлично»[324].

Оригинальную и достаточно противоречивую позицию в вопросе о видах умысла при соучастии занял А. П. Козлов. Формулируя общие правила квалификации соучастия, одно из них он изложил следующим образом: «На наш взгляд, требует ссылки на ст. 33 УК и поведение соучастника, действующего с косвенным умыслом, поскольку необходимым признаком преступной группы является наличие только прямого умысла, отсюда косвенный умысел может составлять лишь элементарное соучастие с соответствующей квалификацией. При возможном признании неосторожного соучастия и оно должно быть отнесено к элементарному соучастию с квалификацией со ссылкой на ст. 33 УК»[325]

.

Противоречивость позиции А. П. Козлова заключается в следующем.

Во-первых, нелогично допускать возможность соучастия с косвенным умыслом только при распределении ролей между соучастниками, но исключать косвенный умысел при совершении преступления преступной группой, которую А. П. Козлов не признает соисполнительством[326].

Во-вторых, необходимость ссылки на ст. 33 УК в соответствии с законом зависит от роли

, выполняемой соучастником, а не от вида умысла, с которым он действует.

В-третьих, автор не дает указаний, на какую часть ст. 33 УК нужно ссылаться при оценке действий соучастника, совершенных с косвенным умыслом. Если имеется в виду часть вторая, то непонятно, почему на эту норму нужно ссылаться при оценке действий соучастника, совершенных только с косвенным умыслом, а не в принципе при квалификации действий любого соисполнителя. Ссылка на иную часть ст. 33 УК вообще недопустима, если участник группы выполнял роль исполнителя, пусть даже, как допускает А. П. Козлов, с косвенным умыслом.

Общей ошибкой ученых, полагающих, что соучастие возможно и с косвенным умыслом, является то, что они механически используют законодательную формулу умысла для раскрытия содержания вины при соучастии, не учитывая качественной специфики соучастия как особой формы преступной деятельности.