Наступит день

— Конечно, по доброй воле, ваше величество. — Выдержав тут небольшую паузу, Хакимульмульк продолжал: — Странный человек этот господин Хикмат Исфагани, ваше величество.

— А что? Бранился?..

— Да, ваше величество.

— Что он говорил?

— Мне неудобно повторять, ваше величество.

— Говори! — вскричал шах.

Хакимульмульк повторил все бранные слова, которые были произнесены Хикматом Исфагани.

Реза-шах резко поднялся с кресла и прошелся по залу.

— Когда он должен быть у меня по вызову?

Хакимульмульк посмотрел на часы.

— Сейчас он уже должен быть здесь, ваше величество.

Реза-шах потянулся к электрическому звонку, но министр двора остановил его:

— Простите, ваше величество, но господин сертиб Селими ушел от меня разъяренным.

— Почему?

— Отказывается от брака с Шамсией-ханум.

— Ничего, подчинится! — проговорил шах, садясь снова, и нажал кнопку.

Вошедшему придворному было приказано впустить господина Хикмата Исфагани и вызвать сертиба Селими.

— Я хочу с ним поговорить о его записке. Вызвать ко мне!

— Слушаюсь!

Не прошло и двух минут, как вошел Хикмат Исфагани и почтительно склонился. Потом он в принятых по такому случаю пышных выражениях справился о здоровье и самочувствии его величества, но, заметив сурово-равнодушный взгляд шаха, быстро посмотрел на министра двора.

Реза-шах все же предложил ему сесть. Он сел в кресло напротив Хакимульмулька.

Шах швырнул на стол перед Хикматом Исфагани бумагу о мазандеранском поместье.

— Бери себе! Я в подачках не нуждаюсь!

Хикмат Исфагани с недоумением посмотрел на шаха и перевел взгляд на министра двора.

— Ваше величество, это ничтожный дар одного из ваших верных слуг. Я смею просить вас осчастливить меня принятием этого дара.

Реза-шаха прорвало. Потоком гневных слов он обрушился на Хикмата Исфагани:

— Кто это слопал полстраны и все еще не насытился? Это ты или я? Кто сдирает три шкуры с народа? Это ты! Кто пьет кровь нации и высасывает соки родины? Ты! Сговорившись с иностранцами, ты продаешь за тридцать кранов товар, которому красная цена пять кранов! Да, да, все это ты, ты!

Пораженный этими обвинениями, Хикмат Исфагани смотрел то на шаха, то на Хакимульмулька, не смея возразить, но министр двора читал в его глазах угрозу:

"Ладно, господин мой, не буду у тебя в долгу. Расплачусь по достоинству! Будь уверен!.."

Когда Реза-шах замолчал, Хикмат Исфагани выпрямился и заговорил мягко и подкупающе:

— Ваше величество, аллаху ведомо, что все мы искренне вам преданы. Вы слава Ирана, наша гордость, наш властелин. Не одно, а сотню поместий, не одну, а сотню жизней готовы мы отдать за вас!.. Что вы изволите говорить, ваше величество?

Он взял брошенную шахом бумагу и, держа ее на вытянутых руках, поднес Реза-шаху.

— Всеподданнейше прошу вас, ваше величество! Порадуйте вашего раба. Примите мое поместье! В Ардебиле есть у меня еще сад, прекрасный живописный сад, райский уголок. Я и его готовлю для вашего величества. Завтра же представлю об этом акт.

Заметив, что Реза-шах смягчился, он осторожно положил бумагу перед ним на стол и сел на место.

— Мы готовы исполнить любое ваше повеление, ваше величество!

Реза-шах поднял голову.

— Как здоровье Шамсии-ханум? — спросил он.

— Слава аллаху! Вашею милостью, живет хорошо.

— Мы разрешили ее брак с господином сертибом Селими, — тоном приказа проговорил шах. — Что ты скажешь на это?

Тысячи предположений в одно мгновение промелькнули в голове Хикмата Исфагани.

— Власть над девушкой принадлежит вам, ваше величество, — ответил он, чувствуя невозможность каких бы то ни было возражений.

— Да, мы избрали сертиба Селими. С этим браком надо покончить как можно скорее.

— Слушаюсь, ваше величество,

В этот момент придворный доложил о прибытии сертиба Селими. Шах велел впустить его.

Реза-шах решил использовать сертиба Селими, который был известен в политических кругах как друг и сторонник Советского Союза. Он хотел включить его в состав комиссии по подготовке как англо-иранского, так и американо-иранского соглашения. Он считал, что это поможет ему скрыть подлинный смысл этих соглашений.

А сертиб Селими, узнал о приглашении во дворец к Реза-шаху, решил, что наступила самая ответственная минута в его жизни; наконец-то он получил возможность осуществить годами лелеемую мечту. Он хотел высказать шаху все, что его тревожило и что не нашло места в его записке, и убедить его в необходимости коренных реформ в управлении. Тогда, надеялся сертиб Селими, откроется новая страница в истории Ирана, начнется эра опирающейся на весь народ справедливой монархии.

Войдя в кабинет, сертиб Селими отвесил шаху почтительный поклон и, выпрямившись, влюбленными глазами посмотрел на него.

Реза-шах сразу приступил к делу.

— Начинайте, господин везир! — бросил он Хакимульмульку.

Тот пугливо заерзал на месте и начал: