Тарас Степанчук

Наташа и Марсель

Где есть любовь, там нет страдания, которое могло бы сломить человека. Настоящее несчастье — это эгоизм. Если любить только себя, то с приходом тяжелых жизненных испытаний человек проклинает свою судьбу и переживает страшные муки. А где есть любовь и забота о других, там нет отчаяния.

Ф. Э. Дзержинский

Моей жене — помощнику и другу.

Автор

«Я видел зарево Хатыни…»

Вместо пролога

Каждое лето в первое воскресенье июля у братской могилы в деревне Юрьево собираются ветераны. О чем разговаривают в этот день на Минщине ветер с тучей, дерево с птицей, камень с бегущим ручьем? О чем молчат курган Славы, монументы и обелиски в лесном партизанском краю?

…Я снова лечу в Минск, город моей молодости. Воздушный лайнер чертит невидимую линию в заоблачной выси.

В сорок четвертом пассажирский поезд от Москвы до Минска шел около полутора суток, самолет покрывал это расстояние почти за четыре часа. Сегодня время пути сократилось втрое. Фронтовыми дорогами и партизанскими тропами этот путь Иван Михайлович Демин прошел за тридцать семь месяцев.

В салоне вспыхнуло сигнальное табло: наш Ту-134, вынырнув над Минском из облаков, заходил на посадку.

Внизу наплывали знакомые очертания МАЗа. Из самолета завод видится городом в городе, с корпусами из стекла и бетона, со своими зелеными аллеями и скверами, подъездными путями и даже улицами: Кузнечной, Прессовой, Инструментальной. Здесь все огромно и действует закон больших чисел, которые итожатся тысячами большегрузных автомобилей.

Сколько времени потребуется, чтобы объехать территорию МАЗа «вкруговую», на машине? Наверное, около часа — кольцевой заводской дороги для этого ведь нет. Просто обойти завод можно, пожалуй, за день. Как-то генеральный директор сказал мне, что после отпуска ему не хватает недели, чтобы полностью войти в ритм и заботы производства. Больше недели — самому Демину… Вот что такое Минский, дважды орденов Ленина и ордена Октябрьской Революции автомобильный завод — головное предприятие объединения «БелавтоМАЗ»!

…Через час после того, как приземлился Ту-134, я вошел в кабинет генерального директора. Одну из его стен почти целиком занимает окно: в него смотрится — будто раскаленный сталеварами — диск солнца. Отчетливо доносится дыхание работающих цехов.

Из-за стола поднялся невысокий большелобый человек, и я позавидовал динамичности его кряжистой фигуры, могучему развороту плеч. Жесты, манеры, взгляд широко и чуть наискосок посаженных глаз — все говорило о том, что Демин привык руководить большим и сложным коллективом, умеет «с лица» читать мысли собеседника. По первому, мимолетному впечатлению он мог показаться суровым до недоступности, но вот в ходе заинтересованного разговора что-то вдруг прорывалось в нем доверительное, и это сразу делало его простым, обаятельным и даже, пожалуй, свойским.

На столе зазвонил аппарат ВЧ. Поговорив с секретарем Центрального Комитета, Демин распорядился подготовить материалы о шефской помощи селу. Потом глянул в открытую форточку:

— Хорошая сейчас пора, сенокос: духмян травами, умыт росами, радостен зоревой песней косарей. А там, глядишь, хлеб поспеет, он только продается дешево, а сюит дорого… Не забыл, как обдает теплом на ветру поле налитой пшеницы? Вышелушишь зерна из колоса на ладонь, отправишь в рот — будто сам от земли благодатной силой нальешься…

Круто повернув разговор, Демин сказал:

— Значит, снова приехал на нашу встречу. Вместе побываем на Варкином поле…

И повернулось в моем сознании колесо времени, в туманной дымке растворился генеральный директор и Герой Социалистического Труда. С такими же седыми висками, но только молодой, двадцатилетний, передо мной стоял Командир.

А за окном все так же размеренно дышали цеха Минского трижды орденоносного партизанского завода, родившегося в последний, победный год войны.

* * *

Кто знает главную тайну любви и меру неутоленной ненависти? И где граница между ненавистью и любовью в тебе? В самой жизни вокруг тебя? Как строит жизнь судьбы людей и какова мера ответственности за каждый в них излом?

Если каждый из нас оглянется на прожитые годы, то увидит, что многие черты его характера родились не сами по себе. Их появление — результат воздействия обстоятельств и окружающих людей, которые в разное время и в разных условиях влияют на нас. Особенно если они сыграли в ней большую, а то и решающую роль.

Именно таким человеком стал для многих белорусских партизан, для белорусских автомобилестроителей Иван Михайлович Демин. Не представляю, чтобы кто-нибудь мог не поверить в него, Командира, или мог не поверить ему.