Натурщица. Детектив

Следующие полчаса прошли быстрее, а к окончанию занятий Кира уже чувствовала себя свободнее, раскованнее, и нахождение в "застывшем" состоянии уже не казалось ей такой пыткой, как в начале.

Жидяев расплатился с ней сразу же по окончанию – девушка получила обещанных три тысячи за два часа, и, удовлетворённая, пошла одеваться.

Художник поймал её на выходе.

– Завтра в семнадцать ноль-ноль – оповестил он строгим голосом, потом добавил, уже мягче – а вы ничего, терпеливая и послушная.

Кира попрощалась с ним и вышла из студии. Проходя мимо старенькой вахтёрши, она услышала её бубнёж:

– И чё девки туда прутся, в этот вертеп? А потом пропадают…

Абсолютно не обращая внимания на бессмысленную речь, она спустилась по ступенькам и, помахивая сумкой, направилась к остановке трамвая. Сзади прозвучал негромкий сигнал машины. Девушка повернулась – в машине сидела Бет и приглашала её подойти.

Часть 2

– Бет? – удивилась Кира – вот уж не думала, что такая хрупкая девушка может управлять такой махиной!

Она кивнула на внушительных размеров джип, за рулём которого сидела Бет.

– Садись – та бесцеремонно распахнула двери машины – подвезу тебя. Заодно расскажу про наш коллектив любителей искусства.

Она язвительно усмехнулась.

Действительно, хрупкая невысокая Бет никак не ассоциировалась с мощным внедорожником, и Кира подивилась про себя, откуда у этой неказистой на вид девушки в дорогой одежде такая машина.

Впрочем, Бет заговорила сама, не давая Кире раскрыть рта. Видимо, долгое молчание на занятиях в студии сказывалось на девушке – потом ей надо было обязательно выговориться.

– Мои предки очень любят свою единственную дочь – усмехнулась она – а потому выполняют все мои прихоти. Когда-то очень давно, по глубокой юности, они оставили меня в детском доме, а сами продолжили бухать, пока наконец моему отцу не приснился странный сон, о котором он никогда и никому не рассказывал. Но зато после этого он бросил пить, заставил это же самое сделать мою мать, хотя это было нелегко, потом их родители, которые уже отчаялись чего-то путного добиться от детей, обеспечили их жильём и первоначальным капиталом на собственное дело. Потом они забрали меня из детского дома, и с тех пор, движимые чувством вины, делают всё, что я захочу. Такова семейная легенда.

Бет усмехнулась:

– Но я сильно-то уж не наглею. А вот рисовать люблю, потому пошла в эту студию, и ещё в университете учусь на дизайнера. Папочка купил мне эту машину, с мамой я периодически выбираюсь в салоны красоты и на шоппинг, так что сейчас в семье полная идиллия.

– А почему у тебя такое странное для девушки имя?

– Прихоть моей бабули – мамы отца – у неё первой любовью был какой-то элитный иностранец с именем Роберт, который потом то ли погиб, то ли умер от болезни… Вот она и назвала единственную внучку его именем. Любовь делает из людей глупых животных…

– А ты замужем? – поинтересовалась Кира у своей новой знакомой.

Бет сморщилась:

– Я не люблю мужчин. Предпочитаю девушек – и увидев испуганное лицо собеседницы, рассмеялась – да не бойся ты, дурочка! Ты точно не в моё вкусе, хотя, конечно, девушка ты красивая, ничего не скажешь.

"Вот это новости – подумала Кира – знакомая-лесбиянка, ещё не хватало…"

Но Бет всё-таки покорила её своей простотой и общительностью. Кира решила, что Бет добрая девчонка, несмотря на своё финансовое положение, которым она не кичилась. Наоборот, казалось, она стесняется этого.

– Слушай – спросила её Кира – а вот этот парень, который лепит… Он…как?

Бет повернулась к ней.

– Герман? – спросила она – о, забудь! Гламурный, избалованный папенькин сынок, ничего более сказать не могу. Странный очень, как укоренный какой-то… Нелюдимый, необщительный. С остальными парнями мы иногда в кафешку неподалёку выбираемся, а он никогда с нами не ходит – отговаривается разными делами. Папаня у него, кажется, известный то ли скульптор, то ли кто, не знаю точно. Но из сына сделал собственное подобие. Богатая семейка…

Бет сказала последнюю фразу с таким презрением, словно сама не относилась к элитному классу выше среднего уровня. Кире было непонятно, почему она так отзывается о этом парне. Герман очень ей понравился, и девушка втайне думала о том, как бы обратить на себя внимание этого красавчика.

– Да и потом, он вообще ничем не интересуется, кроме скульптуры, понимаешь… Хотя не сказать, что он прям такой талант. Жидяев, по крайней мере, частенько его ругает. Сам, кстати, и лепит, и рисует. Его в определённых кругах прозвали "чокнутым художником".

– Почему? – спросила Кира.

– Ну ты посмотри на него. Жилет из девятнадцатого века, брюки из двадцатого, очки на носу. Не хватает ещё пенсе и монокля с часами на цепочке. Мне иногда кажется, что он забывает, что живёт в двадцать первом веке. Улетевший, женат никогда не был, да и кто за такого пойдёт. Успеха особого не добился, зато на каждом углу любит покричать, что всем пожертвовал ради искусства.

– Всем – это чем? – поинтересовалась Кира.

– Да кто его знает – рассмеялась Бет.