Научи меня плохому (СИ)

До вечера она себя извела. Почти сразу после ухода Жданова вскочила, не могла больше лежать. Приняла холодный душ, выпила чаю, заставила себя съесть бутерброд, по опыту отца и мужа зная, что после этого станет легче, нужно только себя пересилить. Совесть подсказывала, что нужно поехать на работу, но после нескольких минут, проведенных у зеркала, поняла, что для того, чтобы скрыть последствия вчерашнего вечера, придется приложить определённые усилия, а у неё сил на это не хватит. Изводила себя смущающими мыслями, пыталась вспомнить события прошлой ночи и понять, почему Жданов себя так странно вёл этим утром. Было бы куда понятнее, если бы злился и рычал на неё. А он даже поцеловал!

Чтобы отвлечься, позвонила родителям, но уже через минуту в этом раскаялась, когда поняла, что нужно врать и поддерживать легенду Андрея о том, что прошлым вечером они были приглашены на чей-то юбилей и задержались на праздновании достаточно долго. Мама проявляла любопытство, интересовалась именем юбиляра, чем их там угощали и кого они встретили. У Кати голова ещё сильнее разболелась от всего этого вранья, пришлось, после того, как трубку повесила, таблетку обезболивающего пить. Но к пяти часам попыталась привести себя в порядок, спровадила не вовремя явившуюся домработницу, и даже ужин начала готовить. А после некоторых размышлений, решила себя не мучить, не вспоминать, придя к выводу, что когда Андрей появится дома, всё наверняка прояснится. А гадать бессмысленно.

Жданов чуть запоздал, появился ближе к шести, и казался немного взбудораженным. Когда Катю увидел, прищурился, неизвестно что в ней для себя высматривая, затем заставил себя улыбнуться. Даже Катя поняла, что он именно заставил. Насторожилась.

— Что-то случилось?

— Нет. — Принюхался. — Ты ужин готовишь? Мясо?

Она осторожно кивнула, внезапно оробев под его пристальным взглядом.

— Мясо. Как ты любишь.

— Отлично.

От его «отлично» у неё, если честно, мороз по коже пошёл. Вытерла вспотевшие ладони о джинсы, потом решила сбежать и ни о чём его не спрашивать. Она ничего не хочет знать.

Чувствовала себя приговорённой, но не к смерти, а неизвестно к чему. Неизвестность с ума и сводила.

— Не хочешь спросить, с кем я встречался?

Андрей появился на кухне через несколько минут, уже без пиджака, остановился, уперев одну руку в стену, и на жену посматривал. Точнее, он присматривался, куда ему выгоднее руку положить, для начала. Но Катя выглядела настороженной, каждое движение выдавало в ней напряжённость. И даже не посмотрела на него, когда Андрей к ней обратился.

— С кем?

— Помнишь, Ромка рассказывал про новых поставщиков. Вот, обсуждали перспективы, так сказать.

— И как?

— Я пока думаю. Специально для тебя захватил кое-какие документы, потом посмотришь… посоветуешь мне. Посоветуешь?

— Конечно. — Катя закрыла дверцу духовки, и ненадолго замерла, смяв в руках прихватку. Скорее почувствовала, чем услышала шаги Жданова, практически окаменела, когда он оказался за её спиной, а уж когда дотронулся, не выдержала и поинтересовалась:

— Что ты делаешь?

— Я? — Кажется, он вполне искренне удивился. Очень осторожно отвёл волосы с её шеи и губами прижался. Пушкарёва только рот открыла, осенённая догадкой.

— Ты ведь несерьёзно? — выдохнула она.

Жданов улыбнулся, но постарался улыбку с лица согнать.

— Что несерьёзно?

Кате никак не удавалось сформулировать свой вопрос, так, чтобы тот прозвучал не слишком пошло, и пока она раздумывала, Андрей заставил её повернуться к нему лицом, и, больше не интересуясь её мнением, поцеловал. У неё тут же в голове поплыло, она ослабла, не зная, сопротивляться ей или уже поздно, после вчерашнего-то… Нужно немедленно выяснить, что вчера было!

Пальцы Андрея запутались в её волосах, запрокинул ей голову, а Катя застыла в его объятиях, не зная, как поступить. Даже не знала, куда руки деть, так и стояла, боясь до Жданова дотронуться. Он её целовал, а она готова была к его ногам свалиться, как только он перестанет её держать. А когда Андрей всё же отстранился, целовать её перестал, Катя губы облизала, в глаза ему уставилась, и с трагизмом поинтересовалась:

— У нас что-то было ночью?

Андрей едва сдержался, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Смотрел жене в глаза, надеялся, что взгляд искренний, без тени насмешки и хитрости, потом решительно и достаточно крепко прижал её к себе. И вроде бы расстроился.

— А ты не помнишь? Совсем ничего?

Катя осторожно покачала головой. Хмурилась и вглядывалась в его лицо, отчего Жданову смеяться хотелось. Пришлось от её взгляда увернуться, прижался губами к её уху и сообщил:

— Это было что-то. — Но тут же отодвинул её от себя и отступил на шаг, не дожидаясь, пока Катя покраснеет или начнёт стонать в голос, она и без того, глаза на него таращила, будто случилось нечто непоправимое и ужасное. — Но всё-таки я на тебя зол. И ещё раз повторяю: если ты посмеешь ещё когда-нибудь явиться домой в два ночи, тебе не понравится то, что я сделаю.

— Я пришла в два?

— В начале третьего.