Научи меня верить в любовь

Не горю желанием, но вслух:

– Куда подъехать?

Она сидит в кабинете в обнимку с бокалом. Ее голова вжимается в плечи под моим взглядом.

– Марк Александрович? – спрашивает мужчина в форме с густыми усами.

– Да.

– Можно Ваши документы?

Протягиваю ему паспорт, не глядя на девчонку. Он молча пробивает данные. В кабинете тишина. Мне неуютно и хочется уйти. Только разборок с полицией не хватало. Наконец, паспорт снова у меня в руках.

– Как же так, Марк Александрович? У девочки не было даже Вашего номера, – капитан смотрит на меня с укором.

– Так получилось, – коротко отвечаю я. Не хочу вдаваться в подробности и что-то объяснять.

– Алиса сказала, что Вы ее дядя.

– Да, – произношу не без труда.

– Вы уже оформили опекунство?

– Нет, – дергаю головой.

– Вы живете вдвоем?

– Да, – не понимаю, к чему он клонит.

– Сколько Вам лет, Марк Александрович?

– Сорок три.

– А Алисе?

Я смотрю на нее, потому что понятия не имею, сколько ей.

– Семнадцать, – отвечает она.

– Вы взрослый мужчина и несовершеннолетняя девочка…

Что? Я ослышался?

– Вы на что намекаете? – раздражаюсь. – Что я могу ее… Ей же всего семнадцать.

Девчонка переводит испуганный взгляд с меня на него.

– Знаете, сколько отцов насилуют собственных дочерей гораздо младшего возраста?

К горлу подступает тошнота, а в груди закручивается ярость. Я не знаю и знать этого не хочу.

– А Вы всего лишь дядя, – продолжает он спокойно.

– И что? – бешусь я.

– Надо бы оформить опеку, как полагается.

– То есть если я оформлю опеку, то я не смогу ее изнасиловать? Это меня остановит?

Я не собираюсь этого делать, но меня бесят обвинения капитана. Я не хочу, чтобы меня пятнали этой грязью.

– Марк Александрович, следите за словами. Или я сочту их угрозой в адрес девочки.

Вдох, выдох.

– Я оформлю опекунство, если Вам от этого станет легче, – произношу, с трудом сдерживая ярость.

– Так положено. Или мы сочтем, что Вы просто сожительствуете со своей племянницей.

Все, я не хочу этого слышать. Ладони против воли сжимаются в кулаки.

– Мы можем идти или у Вас ко мне еще есть какие-то вопросы?

– Вы можете идти, – он спокоен, как скала, и это бесит еще сильнее. Я вылетаю из кабинета, даже не удостоверившись, что девчонка идет за мной. Меня трясет. Как вообще можно было подумать, что я позарюсь на … это? Она же еще ребенок, бесформенный, несуразный ребенок. Как можно ЭТО захотеть???

Падаю за руль и с силой хлопаю дверями. Она молча забирается на пассажирское сиденье.

– Как ты вообще могла заблудиться? – набрасываюсь на нее. Мне надо на ком-то выместить свою злость и она очень удобно оказалась рядом.

– Я просто гуляла и не заметила, как ушла далеко от дома, – оправдывается она.

– Зачем ты вообще далеко уходила от дома? – взрывает меня. Девчонка вздрагивает.

– Я просто гуляла, – орет она в ответ. – Я, что, не имею права погулять? И не надо на меня орать! Если бы ты дал мне свой номер телефона, я бы тебе позвонила, но ты мне его НЕ дал!

В машине становится тихо. Мы смотрим друг на друга разъяренным взглядом. Я вижу, как раздуваются ее ноздри, как напряжены ее губы, как высоко под футболкой вздымается грудь.

Черт побери, она права! Права и это выводит из себя!

Я срываюсь с места. Пальцы с силой сжимают руль.

– Я хочу есть, – негромкое, но твердое.

– Что? – мне послышалось?

– Я хочу есть, – повторяет громче.

Твою мать!

Молчу и выискиваю глазами в темноте вывеску какого-нибудь кафе. На глаза ничего не попадает и, как назло, на ум не приходит ни одного названия или адреса.

– Я же давал тебе деньги. На что ты их потратила?

– Я позавтракала. И положила деньги на телефон.

Вдох, выдох. Говорят, дыхательная гимнастика помогает успокоиться. Врут!

Наконец, взгляд цепляется за яркую вывеску. Пиццерия. Пойдет! Резко заворачиваю на стоянку и молча выхожу из машины. Девчонка не отстает. Внутри полно народу. Громкие разговоры, смех, детские визги. Мне хочется развернуться и тут же выйти.

– К сожалению, у нас все занято, – с виноватой улыбкой сообщает администратор.

Я выдыхаю облегченно.

– И, что, мне так и остаться голодной? – возмущается девчонка у меня за спиной.

Я молчу.

– Эй!

– Я не эй! – резко разворачиваюсь к ней. Она останавливается как вкопанная. В ее глазах снова страх, но лишь на мгновение.

– Я, правда, хочу есть, – заявляет решительно. – Почему мы не можем заехать в магазин и что-нибудь приготовить дома?

– Я не готовлю дома.

– Почему? – не отстает она.

Завожу машину.

– Давай закажем пиццу. У вас в Москве доставляют пиццу? – девчонка смотрит на меня дерзко.

Терпеть не могу пиццу и весь этот фаст-фуд. Тем более у себя дома. Достаю телефон и быстро нахожу кафе поблизости. Один короткий звонок. Есть свободные столики. Наконец, я накормлю это чудовище и она замолчит.

Мы ждем заказ. Я листаю статьи в телефоне. Она вертит головой, разглядывая обстановку. Останавливает взгляд на мне.

– А ты не будешь есть?

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– Ты всегда такой?

– Какой? – смотрю на нее исподлобья.

– Злой.

– Всегда, – не хочу, чтобы она питала насчет меня какие-то иллюзии.

– Мама говорила, что злые люди злы потому, что они несчастны.