Научи меня верить в любовь

Напротив офиса небольшая кофейня. Она еще закрыта, но меня там знают. И за щедрые чаевые всегда рады накормить. После завтрака возвращаюсь в кабинет. В девять совещание. Медленно, но верно проблема решается. Это обнадеживает. Осталось немного. Почта по-прежнему не работает. Приходится писать клиентам с айфона. Не очень удобно, но лучше так, чем терять деньги. Набираю письмо и в самой его середине звонит телефон. Тот же номер! Черт, я совсем забыл про ночное смс. Ладно, надо ответит. Человек очень настойчив, наверное, что-то надо.

– Да, – отвечаю недовольно. В конце концов, он прервал мою мысль и заставил отвлечься от важных дел.

– Марк Александрович Климов? – слышу женский голос.

– Слушаю, – настораживаюсь, пытаясь вспомнить, не слышал ли его раньше.

– Здравствуйте! Меня зовут Наталья. Я… Я подруга Вашей сестры.

– Сестры? – переспрашиваю я. Какой-то развод. У меня нет… Есть. Но я понятия не имею, где она и что с ней. И даже иметь не хочу. Мы совершенно чужие друг другу люди.

– Да, Виктории.

– И что? – раздражаюсь я. Зачем мне что-то знать про нее? Я ничего не хочу о ней знать.

– Вика… умерла.

Умерла… Я слышу это слово, но ничего в связи с ним не чувствую. Умерла. Мне даже неинтересно, почему и как.

– Сочувствую, – произношу дежурную фразу.

На том конце тишина. Женщина, наверное, в замешательстве. Не ожидала такой равнодушной реакции, но мне все равно. Хочется поскорее закончить этот бессмысленный для меня разговор и вернуться к делам.

– У Вики осталась дочь, – произносит она.

– Дочь, – повторяю на автомате, пролистывая то, над чем работал ночью, в поисках ошибок или нестыковок.

В дверь заглядывает Антон. Машу ему, чтобы зашел.

– У нее нет никого, кроме Вас. Вика перед смертью просила связаться с Вами.

– Зачем? – я теряю нить разговора. На экране что-то не так. Не понимаю, что, а этот голос в трубке отвлекает, вызывая раздражение.

– Но Вы же… Вы же дядя… Брат Вики. И Вы единственный родственник, – Наталья растеряна.

– Да, – отвечаю задумчиво, вглядываясь в экран.

– Если Вы не заберете ее, то девочку определят в детский дом, – продолжает она.

Мне нет никакого дела до того, что будет с этой девочкой. Совершенно чужой мне девочкой. В памяти яркой картинкой некстати всплывает вчерашний сон. Вместо цепочки букв и цифр вижу лицо матери, ее глаза. Что в них? Не понимаю. Чего она от меня хочет? Зачем?

– Я зайду попозже? – одними губами шепчет Антон. Дергаю головой, веля ему остаться.

– Так что? Вы заберете Алису? – спрашивает ненавистный голос в трубке.

– Кого? – переспрашиваю я, не понимая, о ком речь.

– Ну Вашу племянницу, дочь Вики, – Наталья раздражается.

Зачем она мне? Что мне с ней делать? Я ничего не хочу с ней делать и знать ее не хочу.

– У нее, что, нет других родственников?

– Нет.

– Бабушки, дедушки, дяди, тети?

– Вы дядя и больше никого нет!

Не хочу! Мне это не надо! Тем более ребенок. У меня никогда не было детей. И я совсем не горю желанием ими обзаводиться. Да еще и чужими.

– Если Вы не заберете ее в ближайшие дни, то девочку определят в детский дом, – Наталья злиться и не пытается этого скрыть. – Вы понимаете, что такое детский дом? Она же Ваша племянница, дочь Вашей сестры. Неужели, Вам все равно, что с ней будет?

В голове какой-то сумбур, смесь программного кода и обрывков телефонного разговора. Я не хочу ничего решать. Я не хочу забирать к себе эту мифическую девочку, которую я не знаю. НЕ ХОЧУ!

– Я не могу сейчас говорить. У меня важное совещание, – решаю закончить разговор.

– Вы перезвоните? – настойчиво спрашивает Наталья.

Сбрасываю звонок, оставляя вопрос без ответа. Пусть считает меня сволочью. Плевать. Я себя вполне устраиваю и менять это не собираюсь.

Смотрю на Антона, но в голове почему-то все еще звучит голос этой подруги:

– Вы понимаете, что такое детский дом?

Понимаю. И там этой девочке будет однозначно лучше, чем здесь со мной. Да по херу мне, как ей там будет.

– Марк? – осторожно спрашивает Антон.

– Да. Что у тебя? – тут же выбрасываю из головы телефонный разговор и возвращаюсь к насущным проблемам.

К презентации все готово. Мы молодцы. После надо будет обязательно выписать людям премию. А сегодня – как следует выспаться. Я закрываю глаза, рассчитывая, что сон сморит меня быстро – устал, вымотался, выжал из себя и своей команды все по максимуму. Но уснуть никак не удается. Снова это чертов голос в голове:

– Если Вы не заберете ее в ближайшие дни, то девочку определят в детский дом… Неужели, Вам все равно, что с ней будет?

Да, все равно. Я даже не стану пытаться отыскать в себе какие-то зачатки чувств к этой девочке. Их просто нет. Как и жалости к ней. Меня никто не жалел. Так почему должен я?

– Ты сегодня остаешься без ужина…

– Почему?

– Ты не убрался в комнате и не вынес мусор.

– Почему всегда я? Она тоже может.

– Она еще маленькая. А ты здоровый мужик.