Научиться быть ведьмой

— Это он, Ричард? — спросила Вероника.

— Он, — качнула головой Юля. — Представляешь, не могу удалить фотки — рука не поднимается.

Воображение Вероники, которая успела заочно возненавидеть подлого англичанишку, рисовало Ричарда холодным красавцем. Высоким парнем с идеальными до противного чертами лица, высокомерной ухмылкой и надменным взглядом. Но на фото был запечатлён совсем другой парень. В спокойных серых глазах читалась то ли грусть, то ли усталость, а на губах играла дразнящая полуулыбка, такая искренняя, что казалось, адресована была именно тебе.

— Хочешь, я поудаляю? Пусть его новая кукла им любуется, а ты тут себе найдёшь парня покруче.

— Да нет у него никакой новой куклы, — грустно вздохнула Юля. — Ты подумала, наверно, что я так психую потому, что мой парень бросил меня, влюбившись в другую?

— Ну да…

— Нет, он нашёл более изощрённый способ предать меня. Он ударил туда, где сильнее всего болит.

Вероника смотрела на парня в велосипедном шлеме и думала, как внешность бывает обманчива. Очень трудно поверить, что человек с такой искренней улыбкой может причинить кому-то намеренную боль. Как он мог обидеть хрупкую ранимую малышку? Какую подлость подстроил, что её трясёт только от одного его имени?

Вообще-то Вероника догадывалась, что Юля может иметь в виду. Какой поступок парня девушки считают ещё большим предательством, чем измена. И в подтверждение этой догадки были Юлины слёзы, истерики, перепады настроения, проще говоря, гормоны.

— Юль, ты, что ждёшь от него ребёнка. А этот гад от него отказывается?

— Да ну тебя, Ника, — аж подпрыгнула на кровати Юля. — Если бы на мою голову свались ещё и эта проблема, я бы лучше повесилась!

Вероника прекратила расспросы — бесполезно. Просто сидела рядом и гладила роскошные волны Юлиных прекрасных волос.

— Ты на кого больше похожа? — через несколько минут нарушила тишину Юля.

— На папу. У нас с ним одинаковые глаза.

— А я на маму. У неё такие же густые волнистые светлые волосы…

— Но у тебя вроде как рыжие.

— Я покрасилась. Больше не хотела быть похожей на маму.

— Почему?

— Я всегда её очень любила, но никогда не могла понять. Пыталась, но не могла. Когда мне было пять, она исчезла из моей жизни. Они оба исчезли и отец, и мама. Теперь я знаю почему, а тогда мне не говорили. Меня забрали к себе родители Никиты. Они относились ко мне хорошо, но я тосковала по своим. И я верила, что рано или поздно мы опять будем вместе. Мои мечты сбылись только наполовину. Когда мне исполнилось 14, отец появился и забрал к себе. Я как маленькая каждый день задавала ему один и тот же вопрос: «Где мама? Когда я смогу её увидеть?». И однажды, посчитав меня достаточно взрослой для страшной правды, отец ответил: «Никогда».

— Она умерла?

— Да нет, она жива. Просто после того, как она хотела использовать собственную дочь для страшного смертельного магического ритуала, было принято решение пожизненно изолировать её в одну из закрытых зон Ведьмовского сообщества и ни в коем случае не допускать встречи со мной.

— Сочувствую. Даже представить не могу, как тяжело узнать такое о своей матери.

— Тяжело. Но знаешь, я не перестала любить её. Я хотела понять. Все эти годы я искала какой-нибудь способ связаться с ней, любой: законный или запрещённый. И вот, представляешь, однажды, в мой день рождения она вдруг вышла со мной на связь по скайпу. Она сказала, что долгие годы мечтала со мной поговорить. И ей разрешили этот звонок, потому что она исправилась. Она сказала, что раскаивается в своём поступке и безумно любит меня. Я плакала, рыдала просто. Я кричала: «мамочка, я тоже люблю тебя, всегда любила и всегда буду любить…». А потом она стала звонить регулярно. Не так часто, конечно, но она как будто чувствовала, когда я больше всего нуждаюсь в поддержке, и именно в эти дни ей разрешали связаться со мной… И почему меня, дуру, эти совпадения не насторожили?

— А почему они должны были тебя насторожить?

Юля вздохнула.

— Наверно, ты уже сама догадалась? Конечно, это была не моя мама. Вернее, мама, но только та, какой она могла бы быть, но какой не стала.

— Проекция из условного будущего? — раскрыв от удивления глаза, предположила Вероника.

— Да. Голограмма, спроецированная Ричардом из жалости. Я не понимаю, зачем он это делал. Ведь рано или поздно, обман вскрылся бы по-любому. Так и произошло. Однажды, отец стал невольным свидетелем очередного сеанса моего интернет-общения с голограммой и раскрыл мне глаза.

— Представляю, какой это был шок!

— Шок был потом. Сначала я ему не поверила. Нет! Я не хотела верить! Я не хотела верить, что Ричард предал меня. Я не хотела верить, что маме на меня наплевать. Я не хотела лишиться сразу двух самых близких мне людей. Знаешь, что я тогда сделала?

— Что?

— Я применила магию, запрещённую методику, чтобы пробраться в закрытую зону. Мне нужно было увидеть маму. Мне нужно было убедиться, что отец не прав.

— Магию?! Нарушила Кодекс 1.1? — ужаснулась отчаянному поступку Вероника, хотя окажись она на месте Юли, наверно, поступила бы также.