Научиться любить (СИ)

Горл еще раз прикинул все «за» и «против», а затем подойдя вплотную к заржавевшей от сырости и влажности металлической решетке, уставился огромными глазами в стоявшего перед ним Гирма.

— Будь по-твоему, человек, — тихо произнес он. — Я помогу тебе обуздать оставшихся орков и перевести их на нашу сторону.

— Очень хорошо, — довольно ответил Гирм, доставая из-за пояса громоздкую связку ключей. — Но мне этого мало. Ты должен поклясться мне, что будешь верен до самого конца.

— Для вас, людей, так важны все эти клятвы?

— Просто сделай, как я говорю.

— Ну ладно, — проговорил Горл и повторил за гвардейцем странную для его слуха клятву, которую, как он понял из содержания, приносили все, кто становился на службу к королю. Затем замолчал и, затаив дыхание, начал слушать, как поворачивается замочный механизм. Двери открылись, долгожданный воздух свободы ворвался в легкие.

— Вот видишь, я держу свое слово, орк.

— А мой сын?

— Он пока побудет здесь. Вдруг ты вдруг решишь юлить и вести себя не так, как было оговорено.

Малик находился в соседней камере. Слыша, как отец и Гирм разговаривают друг с другом, он встал с насланной на каменный пол соломы и быстро подошел к решетке. Отец пытался уговорить гвардейца выпустить и его тоже, обещая полное подчинение и нерушимость всех договоренностей. Однако хитрый Гирм даже слышать не хотел об этом, он все еще помнил какими методами старый орк добивался своих целей. Дополнительный козырь в лице заключенного сына старейшины был ему как раз кстати.

Осознав бесполезность уговоров, Горл был вынужден оставить все попытки хоть как-то повлиять на человека. Медленно направился к лестнице. На улице солнце встретило его ярким блеском, от которого он чуть было не ослеп. Глаза стали слезиться, перед ними поплыли черные круги. Он силился осмотреться, увидеть все то, чего был лишен пока сидел в темнице и ждал своего освобождения. Долгое пребывание во тьме не прошло даром. Он закрыл глаза руками и сквозь маленькие просветы между пальцами попытался привыкнуть к столь яркому и уже подзабытому солнечному свету. Охрана вела его под руки. Люди, выходившие на улицу и видевшие одинокого орка, внезапно начали кричать и оскорблять старейшину, обзывая самыми последними словами.

Заведя Горла в трактир, где было не так много местной черни, Гирм посадил его за самый дальний столик. Там было темно, потому как туда не могли пробиться лучи полуденного солнца. Старейшина спокойно открыл глаза, не боясь потерять зрения от резкой смены обстановки.

Принесли еду. Горл схватил руками окорок и стал грызть его как гончая, пробежавшая за своей жертвой сотни километров и, наконец, настигшая ее. Он жадно впивался клыками в лакомый кусок и, отрывая от него солидные части сочного мяса, громко чавкал. Люди, что сейчас тут находились, ошалело смотрели на него. Они не могли оторвать глаз от такого зрелища.

Начался ропот. Исхудавший и ослабший орк чувствовал себя крайне неуютно и тревожно в окружении людей.

Гирм стоял возле старейшины. Смотрел на несчастного и не мог нарадоваться тому факту, что теперь он его хозяин, а не наоборот. Он все помнил. Каждый день унижения, когда ему приходилось ползать в ногах этих проклятых орков и буквально вымаливать у них награду для себя. Но теперь все изменилось. Вскоре войска с севера придут сюда и все окончательно будет иначе. Точнее вернется на круги своя, только без короля и его девчонки, которая по всем правилам должна была унаследовать престол. Осталось только избавиться от короля, что Гирму хотелось сделать лично.

— Ты думаешь это хорошая затея, Гирм? — спросил его охранник-гвардеец, стоявший возле него и следивший за порядком в трактире.

— Тебе-то что? Ты к этому не имеешь никакого отношения.

— Ну как же? Ведь мы клялись королю в верности.

Охранник хотел было что-то еще сказать, но Гирм схватил его за шкирку и вывел на улицу. Затащив за трактир, был готов убить прямо на месте.

— Я не хочу больше об этом говорить! — прошипел Гирм как змея. — Троя нет! Трой умер, просто сам он об этом еще не догадывается. Ты не понимаешь саму опасность существования на этой земле свергнутого короля. Мы предали его. И ты, и я, и все те, кто когда-то был с ним, бросили его. О какой клятве верности ты можешь говорить, стоя на завоеванной орками земле и все это время кланяясь им, а?

Солдат молчал.

— Так вот что я тебе скажу, — продолжил Гирм, крепко держа молодого солдата. — У нас нет пути назад. Мы перешли ту черту, после которой возвращение уже невозможно. Есть только два пути. К трону и власти. Либо к палачу на эшафот. Если ты хочешь выбрать второе, давай! Вперед! Я тебя не держу! Только не надо учить меня жизни и пытаться давить на совесть.

После этих слов он оттолкнул солдата и вернулся обратно в трактир. За это время орк успел изрядно набить брюхо, отчего едва мог нормально разговаривать. Дышал тяжело, но скалился довольно. Увидев красное лицо идущего к нему Гирма, Горл хотел было встать, но передумал и лишь потянулся, заставив скрипуче простонать деревянный стул. Даже худой орк весил не мало.