Научный баттл, или Битва престолов: как гуманитарии и математики не поделили мир

Но ни Мендель, ни Дарвин не могли предсказать, что бананы окажутся нашими близкими родственниками. И только исследование двух бунтарей и аспирантов Кембриджа, Фрэнсиса Крика и Джеймса Уотсона, позволило установить, сколько крови Чингисхана течет в нас, и вообще – являются ли наши родители теми, за кого себя выдают. А на пороге великого открытия 1953 года Крик был прежде всего известен как никчемный болтун: «Все свои 35 лет Френсис только и знал, что болтать без остановки, и ровным счетом ничего путного не выходило из его болтовни», – рассказывал глава его лаборатории. Проработав в военно-морском флоте несколько лет, он взялся за изучение биологии и попытался попасть в легендарную Кавендишскую лабораторию при Кембриджском университете для подготовки диссертации. Его будущий напарник Джеймс Уотсон, напротив, уже в школьные годы отличался выдающимися способностями. Он выиграл в популярной радиовикторине Quiz Kids

и поступил в Чикагский университет на факультет зоологии. Однако ему пришлось всеми способами увиливать от занятий по химии и физики. Он хотел заниматься птицами и только ими. Когда два аспиранта встретились и познакомились в Кавендишской лаборатории, их сразила научная любовь с первого взгляда. Нельзя было сказать, что хоть кто-то из них блестяще разбирался в предмете, но оба они были готовы много и тяжело работать. Они нацелились на Нобелевскую премию и уже знали, что должны продемонстрировать – ДНК. Оба они были уверены, что это важный кирпичик жизни, и сообща они собирались выяснить, как устроена эта молекула. Они никогда не ставили экспериментов самостоятельно, а полагались на структурный анализ, который провели их лондонские коллеги Розалинд Франклин и Морис Уилкинс, – а также на небольшие дозы

LSD