Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии

— Дженнифер, я хочу, чтобы вы прислушались к своему дыха­нию. Не говорите пока ничего. Просто следите за своим дыхани­ем. Почувствуйте, как воздух входит в ваши ноздри, проходит через горло... Подождите, следуйте за моими словами. Почув­ствуйте его в горле, а затем ниже, в груди и в животе. Затем про­следите за обратным движением. Вот, вот так. Вы начинаете улав­ливать. Продолжайте дальше. — Часть нетерпеливого напряжения прошла. Она попыталась выполнить мое упражнение.

— А теперь, Дженнифер, я хочу, чтобы вы прислушались к себе так же, как вы прислушивались к своему дыханию, но на этот раз почувствуйте, как вы говорили со мной и пытались услышать меня несколько минут назад.

— Да, я понимаю...

— Нет, подождите еще немного. Это важно для того, что мы пытаемся сделать. Потерпите еще минуту.

— О'кей.

— Хорошо. Итак, мне показалось, когда мы начали говорить о вашем составлении списков того, что нужно обсудить, вы были несколько встревожены и очень обеспокоены тем, чтобы показать: вы поняли, чего я хочу, и пытаетесь это делать. Согласны?

— Да, думаю, да. Я просто не хотела, чтобы вы почувствова­ли, будто я невнимательна, или не понимаю, или...

— Да, и вам, Дженнифер, было так важно сказать мне, что вы понимаете, до того, как я успею повторить, не так ли?

— Да, возможно, я... Ну да, полагаю... То есть я не хотела... Я не хотела перебивать вас или...

— Но если бы я сказал вам снова, я бы не знал, что на самом деле вы уже поняли...

— Да! Правильно. Я не хотела, чтобы вы повторяли, потому что тогда вы бы не знали, что я уже поняла.

— А для вас очень важно, чтобы я знал, что вы слушаете меня и очень хорошо понимаете.

— О, да. Да, мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что я не слушаю вас как следует и невнимательна и...

— Кажется, вам было бы очень неприятно, если бы вас уличи­ли в том, что вы недостаточно внимательно меня слушаете.

— Ну да, конечно. — Пауза. — Я... я думаю, это так. Ну, вы же не хотите повторять и растолковывать мне все по несколько раз. И, разумеется, я должна использовать все, что вы говорите мне.

— Подождите, Дженнифер, мы снова начинаем этот футбол. — Она слегка успокоилась от возбуждения, которое начало нарастать в ней.

— Позвольте мне попытаться объяснить вам кое-что еще.

— Да, пожалуйста.

— Я думаю, вы могли заметить: в том, что вы недостаточно внимательны, есть нечто плохое для вас. Речь не просто о том, что мне придется повторять. Это похоже на то, как будто вы были бы плохой и неблагодарной девочкой, если бы не обращали должно­го внимания на то, что я вам говорю.

— М-м-м. Да, думаю, да. Это бессмысленно, я понимаю. Но в ту минуту это было именно так — как будто вы были моей мате­рью. И разозлились бы на меня, если бы я не была внимательна. Это глупо, я знаю...

— И все же это было именно так, не правда ли?

— О, да! Она становилась такой холодной, когда я не слушала.

— Холодной?

— Очень холодной, а потом говорила, что, очевидно, у меня есть более важные вещи, о которых я должна подумать, и что она не будет беспокоить меня своими разговорами. О, я чувствовала себя так ужасно. Мать так заботилась обо мне, а я не слушала. Я всегда была так рассеянна. Я не знаю, что со мной.

— Что происходило после того, как она говорила, что больше не будет беспокоить вас своими разговорами?

— Мать вообще переставала со мной разговаривать.

— Вообще?

— Да. Иногда целыми днями. Пока я не начинала плакать и умолять ее простить меня и обещала больше не отвлекаться и слу­шать очень внимательно.

Так я впервые познакомился с угрюмой, холодной, отстранен­ной матерью Дженнифер, которая всегда обещала близость только в том случае, если Дженнифер будет достаточно хорошей, но ко­торая никогда не могла снизойти до маленькой девочки, тоскую­щей по ней. Часто во время наших сеансов ощущение присутствия матери Дженнифер было таким сильным, что мне казалось, я слы­шу и вижу ее в комнате. Дженнифер так прочно впитала в себя критическую требовательность своей матери, что у меня постоян­но возникало впечатление: как только Дженнифер начинала гово­рить, ее мать сразу же принималась критиковать.

Позже я вернулся к вопросу о списке тем для нашего обсуж­дения.

— Наше время почти закончилось, Дженнифер, и я хочу сегодня сделать еще две вещи.

— Да, конечно. — Она приготовилась внимательно слушать.

— Я хочу еще кое-что объяснить относительно тех списков, которые вы составляете для обсуждения здесь. На этот раз поста­райтесь выслушать меня, не беспокоясь, что я должен повторять­ся. Я не говорил этого раньше, но могу снова сказать это несколько раз и впоследствии, и это не просто будет в порядке вещей, а во­обще является частью моей работы.

— Да, хорошо.

— Самая главная причина, по которой я не хочу, чтобы вы за­висели только от списков, состоит в том, что они отвлекают нас от того, что происходит с вами в настоящий момент. Совершен­но разные вещи — говорить то, о чем напоминает список, или исследовать нечто, что происходит с вами прямо сейчас. Вы слиш­ком подчинили себя правилам и спискам. Теперь мы хотим открыть вашу внутреннюю жизнь в каждый конкретный момент.