Наука быть живым. Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии

Люди, чей опыт роста прослежен в этой книге, были тоже вовлечены в бесконечные размышления о своей жизни. Ларри пытался анализировать свои страхи так же бесстрастно, как какое-нибудь деловое предложение. Дженнифер постоянно проверяла себя, критикуя почти все, что говорила и делала, пытаясь переделать себя. Фрэнк проклинал и обвинял все и всех, а внутри себя он вздыхал и сожалел, что не такой, не зная, каким хотел бы или мог стать. Луиза и Кейт, каждая по-своему, пытались превратиться в людей, спасающихся от зла, которое им могли причинить другие.

Хол, возможно, в большей степени, чем все остальные, продемонстрировал тщетность подобных усилий отремонтировать себя в качестве некоего объекта. Умный, образованный и серьезный, Хол постоянно работал над собой разными способами, но никогда — до обращения к психотерапии — по-настоящему не оценивал свою жизнь изнутри самого себя и для самого себя. Он всегда превращал себя в объект, и у него почти не было чувства своего субъективного центра в контексте собственного существования.

Что же требуется от человека, который хочет быть хозяином своей жизни? Главное — как можно более полно предоставить и открыть свое сознание заботе о своей жизни, самому факту того, что ты живешь здесь, в определенном месте, в определенное время. Большинство из нас, кажется, бездумно полагают, что у нас действительно существует такое осознание, и мы только иногда позволяем ему быть заслоненным различными вмешательствами — социальным давлением, попытками усилить наши образы, чувством вины и т. п. На самом деле такое открытое и свободное осознание чрезвычайно редко, и только люди, искусные в медитации и некоторых других искусствах созерцания, могут развить его до значительного уровня.

Что касается меня, я обнаружил, что быть истинно осознающим, сохранять подлинное осознание своей жизни — задача, которую я могу выполнить лишь частично. Если я начинаю думать, как мне поступить в той или иной ситуации, я склонен иногда быстренько оценить обстановку и сказать: «О, черт, я просто не знаю, что делать». И в этот момент это действительно так. Как будто я захожу в картотеку, которая находится в моей голове, и ищу там интересующую меня тему, но нахожу лишь несколько старых засаленных карточек и с раздражением захлопываю папку. Еще я обычно начинаю заниматься чем-нибудь другим; или, когда дело по-настоящему серьезное, чувствую себя несчастным. Я могу говорить, что целый час размышлял о какой-то проблеме, а на самом деле ничего не делал.

Когда я действительно осознаю нечто важное в своей жизни, процесс совершенно другой. Во-первых, я на время «погружаюсь» в проблему. Позволяю всем ее сторонам воздействовать на меня и переживаю тревогу, гнев, напряжение и любые эмоции, связанные с ней. Но не пытаюсь, если мне удается удержаться, сразу же решить проблему. Затем, когда процесс уже запущен, я разговариваю с кем-нибудь (или, если это невозможно, пишу самому себе, но последнее время у меня есть, с кем поговорить). И единственное, что я делаю во время этого разговора, — говорю все, что приходит мне в голову относительно дела, которым я занят: что чувствую, как это на меня давит и т. д. И человек, с которым я разговариваю, просто помогает мне проговорить все это и избегает критиковать меня, давать советы или вмешиваться.

В этот момент начинает происходить интересная вещь. Когда я открываюсь изнутри так, что говорю все, что приходит в голову, возникают также многие неожиданные перспективы. То, что казалось безнадежной ситуацией, постепенно начинает приобретать новые возможности. Некоторые из этих «решений» неосуществимы; некоторые вполне реальны, но недоступны мне в данный момент; а какие-то — как я внезапно понимаю — бьют точно в цель. И еще, нечто странное происходит с самой целью — с проблемой, которая казалась такой огромной, трудной и непреодолимой. Она изменяется. Как будто я даже не могу точно припомнить, в чем она заключалась. Или, может быть, не могу вспомнить, почему она казалась такой важной; или даже я не могу понять, почему она доставляла мне столько хлопот и казалась вначале такой неразрешимой. Не всегда, конечно, но очень часто вопрос начинает уменьшаться и изменять форму.

В этом процессе происходит еще и другая трансформация. Все время частью того, что происходит, являюсь я или, по крайней мере, имплицитное осознание самого себя по отношению к стоящему передо мной выбору. Когда этот процесс протекает правильно, осознание несколько изменяется. Я по-другому думаю о себе, по-другому воспринимаю свои возможности, понимаю нечто новое, вспоминаю нечто забытое.

Хотя это описание может показаться очень туманным и довольно загадочным, я не могу свести его к терминам, которые были бы приняты в той психологии, которую преподают в институтах. Однако единственное, что я знаю твердо, — что результат, появляющийся в конце концов, больше, чем исходные условия.