Наука и фантастика в романах Жюля Верна

Возникновение жанра научно-фантастического или, может быть, правильнее — научно-художественного романа, жюль-верновского «романа нового типа», отнюдь не случайно приходится на середину прошлого столетия. Именно к этому времени стали особенно заметны плоды развития научных знаний и увеличилась возможность их практического применения. В то время в наиболее развитых европейских странах начался процесс перехода к производству машин посредством других машин — явление дотоле совершенно неизвестное. Прежде все те несложные машины, которыми люди пользовались в быту — телеги, мельницы, ткацкие станки и т. п.,— были сделаны вручную. А в XIX веке, главным образом благодаря применению силы пара, впервые в истории человек начал изготовлять одни машины с помощью других машин. И это, в свою очередь, способствовало развитию современного массового производства со всеми вытекающими отсюда экономическими, социальными, политическими последствиями — Коммунистическим манифестом Маркса и Энгельса и Парижской Коммуной 1871 года. Такой переворот в экономике во многом предопределил содержание и успех романов Жюля Верна. Они появились как следствие тех общественных и социальных процессов, которые характерны для Европы середины прошлого века. Промышленная революция в то время привела к существенному пересмотру роли науки в жизни общества. Наука вышла из уединенных кабинетов ученых и начала активно влиять на все стороны жизни, становясь новой производительной силой. Заводы и фабрики, паровые машины, поезда и пароходы коренным образом изменили как характер производства, так и условия жизни людей, а следовательно, и их отношение к научным и техническим знаниям. Поскольку новая техника стала приносить вполне ощутимую пользу, постольку возрос интерес и уважение к знаниям, вера в грядущее могущество науки.

Конец XVIII и первая половина XIX века были ознаменованы важнейшими научными открытиями. Особенно значительны они были в области математики и механики. Благодаря главным образом работам Коши и Лагранжа получили современную форму основные методы дифференциального и интегрального исчислений и их приложений к задачам механики. Трудами Гамильтона были разработаны основы векторного анализа и теория комплексных чисел. На это же время приходится расцвет деятельности Гаусса, Лежандра, Лобачевского, Галуа и других крупнейших математиков, чьи работы легли в основу нашего понимания природы. Математика уже в начале прошлого столетия создала тот научный фундамент, на котором затем могли успешно развиваться другие области знания. В физике Клаузиус, Кельвин и Карно заложили основы кинетической теории теплоты, а немецкие ученые Майер, затем Гельмгольц сформулировали математическое выражение важнейшего закона природы — закона сохранения энергии. В наблюдательной астрономии к середине столетия были созданы мощные телескопы, намного раздвинувшие границы доступной наблюдению Вселенной. Английский астроном Гершель открыл новую, неизвестную ранее планету Уран, а затем, по вычислениям Леверье и Адамса, был обнаружен Нептун. Наиболее важные результаты исследований по спектральному анализу были опубликованы Кирхгофом и Бунзеном в 1859—1862 годах, как раз в то время, когда Жюль Верн начинал свою работу над первым «романом нового типа». На ту же эпоху приходятся и основополагающие исследования по электричеству гениального самоучки Фарадея. Его экспериментальные работы и их математическое обобщение, данное Максвеллом в теории электромагнитного поля, определили все будущее развитие электротехники. Наконец, в середине XIX века были сделаны величайшие открытия: учение Дарвина о происхождении видов и периодический закон Менделеева.

Интересно заметить, что все это было сделано раньше, чем люди научились шить разные сапоги на правую и левую ногу. Во времена Гаусса и Фарадея, в годы юности Жюля Верна, сапоги все еще шили так, как мы сейчас делаем валенки или чулки. Только в процессе носки сам хозяин обминал их по своей ноге. Эта мелкая деталь хорошо иллюстрирует разрыв, который существовал тогда между передовой наукой и повседневным бытом. Но такие фундаментальные науки, как математика или теоретическая физика, и должны намного опережать средний уровень знаний, необходимый для практической деятельности. И Жюль Верн, подробно описывая и развивая самые передовые достижения техники, почти ни где не касается вопросов, волновавших теоретическую науку. Дерзкие прорывы ученых в далекое будущее слишком опережали свое время, и трудно было представить себе практическое применение их идей. Электромагнитная теория ничего не говорила воображению даже талантливого и осведомленного человека в эпоху энергии пара. Придумывая мир будущего, писатель изображал его как несколько усовершенствованный мир настоящего.