«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 02 (2)

Иногда деятельность священника ограничивалась и такими юридическими казусами, которые не имели аналогов ни в гражданском, ни в церковном законодательстве. Так, в 1860 г. был издан, а в 1885 гг. подтвержден запрет священнослужителям венчать студентов университетов. С точки зрения церковного права такие ограничения не имели под собой никакой почвы и целесообразности, и поэтому священники иногда шли молодым людям, желающим вступить в брак, навстречу. Не нарушая канонов, священнослужители в таких случаях нарушали гражданское законодательство, поскольку именно оно запрещало университетскому начальству выдавать студентам их документы, необходимые для венчания.

Истории известны и случаи мирного сосуществования церковного и гражданского права, даже в тех случаях, когда нормативные требования не совсем совпадали. Например, для вступления в брак церковные указы определяли минимальный возраст мужчины в 15 лет, а женщины в 13 лет. Гражданское законодательство империи, продублированное указом Синода 19 июля 1830 года, запрещало осуществлять венчание, если жениху не исполнится 18 лет, а невесте — 16. Брак, заключенный до достижения одним из супругов церковного совершеннолетия, подлежал безоговорочному расторжению. Если мужчине было от 15 до 18 лет, а невесте от 13 до 16 лет, то им просто запрещалось жить вместе до достижения гражданского совершеннолетия, и то в случае, если последствием сожития не была беременность жены или появление на свет ребенка.

Поскольку в Харьковской епархии было большое количество желающих вступить в брак до достижения соответствующего возраста, то с 1857 г ерхиерею было предоставлено право разрешать венчание особ, которым не доставало полгода до установленного законодательством совершеннолетия.

Священники, которые на собственный страх и риск или ошибочно венчали неполнолетних, подвергались суровым наказаниям. Инициировали чаще всего подобные дела помощники благочинного округа. В некоторых случаях священники, обнаружив ошибку, сами спешили доложить об этом в консисторию. В таких случаях, как свидетельствуют материалы одного из архивных дел, принимая во внимание личное признание вины и хорошие рекомендации, священник мог быть направлен в монастырь на разнообразные работы всего на две недели. Юридические нормы, касающиеся венчания в браке лиц, которые находятся в родственных отношениях, в Российской империи долгое время носили расплывчатый характер. Это вызывало массу нареканий со стороны священников и порождало излишнюю переписку между ними и епархиальной властью. Синоидальный указ 1810 года запрещал только браки до четвертой степени родства, а указы 1841 и 1859 гг. не разрешали священникам венчать лица, которые пребывали в первой степени родства. Но поскольку далеко не все священники досконально понимали тонкости родственных отношений, то ошибочные венчания в епархии не были редкостью. Именно поэтому в 1885 г. Синод прислал киевскому архиерею тайный указ с огромной таблицей на случай возможных сложностей, которые возникали при заключении брака между далекими родственниками. В Харьковской консистории неоднократно рассматривались дела с просьбой разрешить венчание людям в седьмой степени родства.

До 1874 г. браки раскольников не признавались ни гражданской, ни церковной властями и расторгались, как только о сожительстве становилось известно из доноса. По закону 19 апреля 1874 г. брак раскольников стал законным после его записи в метрическую книгу. Раскольник, который желал легализовать свой брак, должен был заявить о желании зафиксировать его в метрической книге, письменно или на словах — местному полицейскому управлению, в уездах — уездным правлениям.

Иногда в епархии заключались браки между православными и представителями других христианских конфессий. В таком случае семья брала на себя обязанность воспитывать детей в православной вере. Священники должны были рапортовать в консисторию о крещении детей от конфессионно — смешанных браков.

Осуществляя таинство венчания, священник должен был владеть умением не только юриста, нотариуса, генеолога, но иногда и врача, поскольку именно духовники в первые десятилетия XIX ст. должны были создавать импровизированный консилиум из 2–3 священников для определения способности мирян к семейной жизни в случае расторжения брака по подобным подозрениям. Эти действия не регламентировались законодательством, но до основания медицинских управлений священники были единственной возможной кандидатурой на эту роль. В конце XIX — в начале XX ст. медицинские осмотры проводил земский доктор, но и в этом случае присутствие депутата духовного ведомства являлось также необходимым.