«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 07 (7)

Ж. Мишле:

«Наполеон, который так сильно желал большого сражения, думая, что оно положит Россию к ногам его, выказал себя перед Москвой колеблющимся, нерешительным, как отзываются все историки. Победа его была неполная, он очень мало воспользовался ею, не преследовал сильно ослабленных русских… Русские ушли и потом подкрепили свои войска и привели их в боевой порядок. Наполеон, следуя рутинной системе своей, воображал, будто выиграл все, взяв столицу».

М.Н.Покровский:

«…Результаты Бородинского боя были несравненно ниже того, на что позволяли надеяться имевшиеся в распоряжении Кутузова данные. Он достиг только того, что не был разбит наголову… К вечеру все наши позиции были в руках французов; неприятель имел двадцатитысячный совершенно нетронутый резерв, тогда как из русских армий вторая не существовала вовсе, а первая была почти совершенно расстроена… На другой день боя Наполеон оказался вдвое сильнее Кутузова…

Е.В. Тарле:

«Когда Кутузову представили ночью первые подсчеты, и когда он увидел, что половина русской армии истреблена в этот день, 7 сентября, он категорически решил спасти другую половину и отдать Москву без нового боя. Это не помешало ему провозгласить, что Бород и но было победой, хоть он и был удручен. Победа моральная — была бесспорно. А в свете дальнейших событий можно утверждать, что и в стратегическом отношении Бородино оказалось русской победой все-таки больше, чем французской».

С.Б. Окунь:

«Бородинское сражение было выдающейся победой России, еще раз продемонстрировавшей все превосходство русской армии над французской, и военного искусства Кутузова — над военным искусством Наполеона. Бородино еще не означало полного разгрома наполеоновской армии, но это было поражение, которое его в значительной мере подготовило».

А.З. Манфред:

«То была победа нравственная, но еще оставалась нерешенной задача материальной победы над вторгнувшейся в Россию армией. Бородино не дало решающего перевеса ни одной из сторон и потому в сложившейся обстановке не могло предотвратить оставления Москвы русской армией».

П.А. Жилин:

«Бородинское сражение — генеральное сражение войны 1812 года. Но оно не дало ярко выраженного успеха ни той, ни другой стороне».

Н.А. Троицкий:

«Действительно, с точки зрения материальной, Наполеон был вправе объявить себя победителем — он захватил все основные пункты русской позиции… после чего русские отступили с поля сражения, а затем и оставили Москву. Но все же главную свою задачу — разгромить русскую армию — Наполеон при Бородине не решил. Более того, Бородино надломило моральный дух наполеоновской армии, пошатнуло в ней былую уверенность в победе, ослабило ее наступательную активность. Не в материальном, а в моральном и даже в политическом отношении (если учитывать последующий ход войны) Бородино — безусловная победа России».

Б.С. Абалихин:

«Чья это победа? На мой взгляд, ничья. Ни Наполеон, ни Кутузов не добились главных целей. Французский полководец намеревался разгромить русскую армию и заставить Россию заключить выгодный для него мир. Кутузов ставил задачу отстоять Москву. Наполеон прекрасно понимал ситуацию, видел то ожесточение, с каким сражались солдаты русской армии, поэтому он и не ввел в сражение свою гвардию».

А.А. Васильев:

«Для меня здесь нет вопроса. Конечно, это была победа Наполеона, тактическая победа «по очкам»… То, что французы не разгромили русскую армию при Бородине, — неудивительно. При том соотношении сил, какое сложилось перед сражением, Наполеон вряд ли мог рассчитывать на какой-либо иной результат. Его войска ценой огромных усилий сумели отбросить русскую армию с ее первоначальной позиции, захватить большинство полевых укреплений противника и причинить последнему тяжелые потери. Но у них не было сил для широкого маневрирования, для обхода или окружения армии Кутузова».