«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 02 (9)

Представителем другого типа, отражающим общее положение дел, был «Ройал Джордж» (“Royal George”). Он являлся довольно старым — спущенным на воду еще в 1827 году — кораблем, и его деревянный корпус попросту устарел. Переделка парусного линейного корабля в винтовой стоила недорого, машина и уголь были буквально «впихнуты» в существующий корпус за счет провианта и балласта. Последний был урезан на две трети, запас воды — на три четверти, провизии — наполовину. В результате 500-сильная машина обеспечивала скорость в девять узлов, запас угля — ход в течение пяти дней, а автономность плавания сильно сократилась — восемьдесят четыре дня. Более того, пострадала и мореходность» сокращение балласта и установка паровой машины привели к тому, что центр тяжести переместился вверх, и корабль стал валким под парусами. Хотя он часто подвергался переделкам, проблему решить так и не удалось. Был уменьшен рангоут, затем срезали полуют, затем — одну палубу, в результате чего 120-пушечный корабль превратился в 90-пушечный. Команда также не находила корабль приятным для несения службы. Вентиляция была совершенно недостаточной, и во время летней кампании 1855 года в Черном море температура в кочегарке достигала 68 °C. Как, с истинно английским сарказмом, отмечал его первый командир в письме Первому Морскому Лорду: «…он (корабль) пригоден для установки машин, но не для того, чтобы в нем жили офицеры и матросы, и не для того, чтобы быть военным кораблем». По крайней мере, кочегары были с ним полностью согласны. Но в смысле своего «малого стратегического значения» — небольшой дальности плавания — он не слишком выделялся среди прочих винтовых линейных кораблей британского флота. Из девятнадцати имевшихся или строящихся на июнь 1853 года кораблей восемь были схожими с ним недорогими переделками парусников в винтовые корабли, лишь ненамного превосходившими блокшивы.

Линейный корабль “Borda”

У переделанных кораблей имелись и свои преимущества — дешевизна и быстрота постройки, малая потребность в новом — столь дефицитном — корабельном лесе. Но насколько они были полезны для Великобритании с ее многочисленными колониями? Можно ответить так: несмотря на понимание важности колоний и необходимости располагать хоть небольшим числом кораблей с высокой автономностью, оборона империи всегда зависела от ситуации в европейских водах. За единственным относительным исключением — флотом США — за пределами Европы не было ни одного настоящего флота. Это, вкупе с географическим положением Британских островов относительно континента, давало Адмиралтейству возможность сконцентрировать в британских водах большую часть флота и при этом все равно пользоваться всеми выгодами господства над морями.

Возникает закономерный вопрос — насколько успешно «Ройал Джордж» или «Агамемнон» могли противостоять «Наполеону»? Современники явно отдавали предпочтение французам. Даже лучшие линейные корабли Британии были спроектированы как «парусники». Это было логично — дальность плавания позволяла им противостоять любым силам, которые французы могли развернуть в дальних морях. Высокая автономность имела значение и при действиях в европейских водах, главным образом при блокаде французского побережья и портов. Но как британцы могли рассчитывать осуществлять ближнюю блокаду со своим флотом, располагающим несколькими вполне удачными «парусниками», но при том и многими тихоходными кораблями (типа «Бленхейма») с малой дальностью плавания, если бы им пришлось иметь дело с эскадрой «Наполеонов»? На что вообще могли рассчитывать англичане, когда с одной стороны выступал бы британский флот, а с другой — не столь многочисленный и обладающий меньшей автономностью, но однородный, и благодаря превосходству в скорости, способный сам выбирать — вступать в бой или отступать — французский флот? Дюпюи де Лом действительно предложил французскому флоту кораблестроительную политику, которая позволила ему, вместо того, чтобы наверстывать отставание, разом захватить лидерство и создать корабли, лучше отвечающие стратегическим потребностям страны. Благодаря этому флот получил возможность если и не добиться победы в морской войне с Британией, то, по крайней мере — чего так не хватало в прошлых войнах — наносить врагу быстрые и опасные удары.

Таким образом, кораблестроительные политики Англии и Франции в конце 1840-х годов сильно отличались. С одной стороны можно было увидеть склонность к краткосрочному планированию, традиционной стратегии, следованию накопленному опыту. С другой — дерзость, готовность положиться на удачу, стремление скорее смотреть в будущее, нежели опираться на уроки прошлого.

Но у Франции оставалась одна проблема. Четыре миллиона франков за один корабль — это не то, что французскому правительству было легко проглотить, и оно не было готово повторить заказ прежде, чем прототип не покажет свои достоинства в море.