Наука любви и измены

Родители гораздо реже сообщали о том, что порвали с детьми, чем наоборот: 10 % опрошенных оказались детьми, поссорившимися с кем-то из родителей, но лишь 3 % – родителями (причем исключительно матерями), прекратившими общение с кем-то из детей. Иными словами, восприятие отношений порой бывает весьма асимметричным. Скажем, вы можете разозлиться на меня и решить, что все кончено, а я могу увидеть в нашей ссоре ничтожное пятнышко на поверхности нашей в остальном крепкой и устойчивой дружбы. Женщины почти вдвое чаще сообщали о разрыве отношений с романтическим партнером, чем мужчины: на ссоры с возлюбленным приходилось около 25 % всех женских разрывов, но для мужчин аналогичный показатель составлял лишь 15 %. Зато мужчины вдвое чаще ссорились с братьями или сестрами, втрое чаще порывали с коллегами и в четыре раза чаще – с «запасным» романтическим партнером (тайной любовницей).

Похоже, наиболее опасный момент для отношений наступает через три года после их начала. Почти половина всех разрывов в нашей выборке случалась в промежутке между двумя и четырьмя годами с начала близких отношений. Вторыми по степени риска оказывались длительные отношения (десять лет и дольше). Что интересно, здесь тоже наблюдались различия между полами. У мужчин чаще, чем у женщин, случался разрыв отношений после трех лет, зато женщины чаще сообщали о крахе отношений, продолжавшихся всю жизнь. Кто-то подумает, это оттого, что мужчины в целом меньше дорожат отношениями и чаще реагируют спонтанно: «Баста, надоело!» Ну что тут скажешь…

Сандра Мюррей с коллегами в порядке эксперимента следили за судьбой почти двухсот бездетных супружеских пар в течение первых трех лет их брака. Они выяснили, что чем больше человек с самого начала идеализирует партнера, тем дольше остается доволен отношениями, и чем больше партнер идеализирует его, тем лучше они себя ощущают. Те, кто был особенно высокого мнения о партнере, все так же хорошо думали о нем и три года спустя, тогда как те, кто меньше идеализировал вторую половину, со временем начинали относиться к нему все хуже и хуже – причем независимо от справедливости своих оценок. Иными словами, чем менее реалистичным был их взгляд (то есть чем более идеальным виделся им партнер), тем выше оказывалась вероятность, что отношения будут и впредь приносить радость. Возможно, вопреки расхожему мнению, переоценка партнера вовсе не обязательно грозит разочарованием при столкновении с прозой жизни. Оказывается, даже наоборот: чем в более розовом свете видится влюбленному предмет его любви, тем дольше не осыплются розовые лепестки. Так что чрезмерная идеализация в любви – отнюдь не порок, чреватый горьким охлаждением, а залог дальнейшей удовлетворенности жизнью. А может быть, все дело в том, что иллюзия – очень стойкая штука, а потому умирает последней.

Любовь – это боль

Поэты и отвергнутые влюбленные говорят о физическом страдании, которое причиняет несчастная любовь. И внешние, и внутренние признаки тут как при физической боли, хотя в первом случае имеет место телесное повреждение, а во втором – чистая психология. Оказывается, оба вида боли обрабатывает один и тот же участок мозга – зона передней поясной коры (ППК), которая расположена под внешней корой в центре мозга. Люди, имеющие активную ППК, особенно чувствительны к боли, и наоборот – люди, у которых ППК повреждена или разрушена, к ней обычно вовсе не восприимчивы. Настолько, что теперь хирурги даже намеренно уничтожают часть ППК у пациентов, страдающих от хронических, некупируемых болей.