Наука логики. С комментариями и объяснениями

 Пустая бездна абсолютного – здесь скрытая полемика с Шеллингом, учитывая, что в этом абзаце Гегель в предельно свернутом виде изложил всю историю немецкой метафизики от рейнских мистиков до Фихте. Гегель считал, что диалектика Шеллинга, будучи не диалектикой духа, но диалектикой высказывания, смешивает риторическую и логическую аргументацию и приводит к тому, что высказывание оставляет вокруг себя сплошую негацию, всё что не-высказывание, не-оно, но и само высказывание, независимо от уже произведенных негаций, отрицая себя в ходе очередного акта различия, оказывается нулевым множеством. Правда, Шеллинг считал, что эти акты всегда регулируются внешними факторами, от естественной истории до Откровения, и поэтому такого скатывания в пустую бездну не может произойти.

Однако, как обнаружилось для нас, дух не есть только отступление самосознания в его чистую внутреннюю суть и не есть простое погружение самосознания в субстанцию и не-бытие его различия, а есть это движение самости, которая отрешается от себя и погружается в свою субстанцию, а равным образом в качестве субъекта ушло из нее в себя и делает ее предметом и содержанием, когда снимает это различие между предметностью и содержанием. Указанная первая рефлексия из непосредственности есть различение субъектом себя от своей субстанции или раздваивающееся понятие, уход внутрь себя и становление чистого «я». Так как это различие есть чистое действование «я = я», то понятие есть необходимость и восхождение наличного бытия

, которое имеет своей сущностью субстанцию и устойчиво существует для себя. Но устойчивость наличного бытия для себя есть установленное в определенности понятие и тем самым точно так же его движение в нем самом, состоящее в том, что оно погружается в простую субстанцию, которая есть субъект лишь в качестве этой негативности и движения. – «Я» не должно удерживаться в форме самосознания против формы субстанциальности и предметности, словно бы оно испытывало страх перед своим отрешением; сила духа, напротив, состоит в том, что он в своем отрешении остается равным себе самому и, будучи

в-себе – и для-себя

-сущим, устанавливает для-себя-бытие только в качестве момента – точно так же, как и в-себе-бытие. «Я» не есть также и нечто третье, которое отбрасывает различия в бездну абсолютного и провозглашает их равенство в нем; знание состоит, скорее, в той кажущейся бездеятельности, которая только рассматривает, как различенное движется в себе самом и как оно возвращается в свое единство.