Навечно в грёзах (СИ)

Вцепившись израненными руками в засаленные волосы, сын в бессилии гортанно взвыл в высокий потолок, а после вновь, не подбирая тона, прокричал в мою сторону:

— Нет у нас этого времени! Нет! Хуй поймёшь, что у мстительных тварей на уме и почему они до сих пор её не убили! Ведь не убили?

Рэнн с надеждой в глазах посмотрел на такую же обозлённую и встревоженную Айлин.

— Не убили. Видения показывают, что ещё жива. — Рэнн поначалу в облегчении выдохнул, но, услышав это её «ещё»… гадина! Будто нарочно подливает масла в огонь! — Тяжело ей там. Не знаю, как долго она продержится. Избивают её изверги регулярно, но не насмерть. Ждут, твари, чтобы родила…

Она это специально? Специально говорит загадками, да такими, что на меня сейчас водопад неудобных вопросов польётся?

Получив крупицы новой информации о любимой, Рэнн наконец сбавил свой запал и с озадаченным выражением лица присел за стол переговоров.

— Но почему? — Смотрит сквозь Айлин, куда-то в пустоту, явно стараясь понять мотивы орков. — В жизни не поверю, что бесчувственные одичалые решили пощадить младенца.

Вопрос был адресован Айлин, ведь именно она тут у нас всезнающая провидица, но любимая отвечать на него не собиралась. Женщины — манипуляторши похлеще самого дьявола!

Рэнн смотрит на неё, а она на меня многозначительно и довольно ясно даёт ему понять, что я-то знаю ответ на его вопрос. Стрелки переводит! Сука!

Так и быть, отвечу, коль припёрла к стенке. А, после того, как Рэнн уйдёт, три шкуры с неё спущу за дерзость! Я здесь решаю, что, когда и кому говорить!

— Успокойся, Рэнн. Амайя точно будет жить, пока не родит. — Сын, в удивлении глядя теперь уже на меня, откинулся на спинку стула и всем своим видом дал понять, что он в ожидании пояснений. — Оркам нужен её ребёнок…

— НАШ! — громко перебил чертёныш.

— ВАШ ребёнок нужен оркам для специального магического обряда. Цель древнего обряда заключается в том, чтобы ослабить всю демоническую расу, и в случае успеха каждый обитатель Тартаса лишится больше половины всех своих сил. Регенерация, сверх сила и невероятные уникальные умения, унаследованные от рождения. После этого обряда все демоны станут слабы как люди.

Я всё рассказывал, а выражение откровенного непонимания так и не сходило с лица сына. От полученной информации в его глазах в геометрической прогрессии множились бесчисленные вопросы.

— Но причём тут наш ребёнок?

Вот он — тот самый роковой вопрос, после которого я буду не в силах остановить цепную реакцию ответов. Сейчас или никогда. Точнее, нет, не так. Если не сейчас, то он уже никогда мне не простит замалчивания нашей тайны. И я ответил:

— Для такого сложного древнего обряда, для того, чтобы сокрушить всю демоническую расу, нужен кто-то с моей кровью… кровью первородных демонов.

Он так и не понял. Может, устал, вымотался пленом, пытками и перелётом… а, может, не желал понимать.

Интуитивно предчувствуя подступающее, медленно крадущееся озарение, Рэнн, невесело, нервно хихикнув, спросил:

— Бля, только не говорите мне, что Амайя от тебя, Вилан, а не от Малфаста. Она ведь не твоя дочь?

В неописуемом диком страхе, но также и долгожданном предвкушении облегчения своего молчаливого бремени, я ответил:

— Амайя от Малфаста. ОНА — не от меня.

Хотел было продолжить говорить, но не смог. Оказалось, эти заветные слова чертовски сложно выговорить. Застряли в горле дерущим комом и дальше не идут. Голос пропал, и я не стал продолжать безуспешные попытки вытравить из себя единственное слово «сын». Но он и сам всё понял. Вскочил со стула, пристально вглядываясь в моё раскаивающееся лицо, а после — безумный оскал и в глазах откровенное неверие в свои догадки. Натянутая кривая улыбка, которая ударила больнее, чем любое гневное слово в мой адрес. Но я её заслужил. Дышит глубоко и прерывисто, а, не дождавшись от меня реакции, в поисках ответов перевёл вопрошающий взгляд на Айлин. Любимая с не менее сожалеющим выражением лица прижала руки к груди и несколько раз кивнула ему. Снова взгляд на меня, и натянутая улыбка сползла с лица сына, сменившись выражением немыслимой горечи. Всё ещё продолжая отрицать реальность, Рэнн, в неверии качая головой, сделал пару шатких шагов назад, а после и вовсе отвернулся. Так он простоял всего пару секунд, но для меня они длились целую вечность. Ведь именно в эти мгновения мой сын переваривал услышанное, переосмысливал свою жизнь и решал… решал, как именно он теперь ко мне относится. Решал за нас двоих.

Обернулся и насмерть придавил меня плитой глубокого разочарования в глазах. Мне невольно захотелось куда-нибудь присесть, ибо ноги напрочь отказались держать, а он смотрит на меня с нескрываемым презрением и одним только взглядом рушит всё, что нас до сих пор связывало. Сегодня я —алчный глупец — в эгоистичном желании приобрести сына потерял единственного друга.

Рэнн, вцепившись пятернёй в отросшие волосы, грязно выругался, а я наконец на негнущихся ногах доковылял до трона и присел. А после безрадостно констатировал вслух то, что все мы теперь и так прекрасно понимали: