Навеки Ваш, или Не поминайте лихом! (СИ)

- За сумкой, - перебив, повторил «единственный начальник». – Мой водитель внизу у поста охраны. С ним, Аглая Павловна, и поезжайте. Скажите, что я распорядился. И сколько там километров от Тюмени до Винзилей? Двадцать? Тридцать? Обернетесь быстрее, чем на пригородном автобусе. Ну а потом уже в театр или лучше сразу же в какой-нибудь приличный гриль-бар.

- Улиа-ана? – не выдержал, наконец-то Радослав.

- А Ульяна Дмитриевна останется. У нас с ней будет крайне важный разговор. Так?

И я б запиналась триста раз, если бы шла под этим едким серым взглядом.

- Так.

- Да, - вполне удовлетворенно кивнул тиран и самодур. – Аглая Павловна, можно вас в коридор на пару слов?____________________________________________Продолжение истории 9 января...А пока автор усердно его строчит, познакомьтесь с еще одной историей из веселого моба"БОСС В ПОДАРОК".Елизавета Рождественская - "Омела для Амели". Увлекательно и романтично!

Глава 10

       Что может стать судье помехой в вынесении приговора? Препятствует хладнокровной диагностике, проводимой врачом? Осложняет экзаменационный процесс преподавателю пусть даже самого высокого ранга? Моя бабушка сказала бы точно и оказалась права: «Слишком много личного между».

У нас с Андреем Максимовичем Горским было это «осложнение прошлым и личным». Оно чувствовалось практически осязаемо телом, втягивалось вместе с воздухом и оседало внутри теплом какой-то неестественной эйфории… Это ненормально. Это совершенно ненормально!

- Полностью с вами согласен.

- Чт-то?

Мужчина, стоящий сейчас в узком проходе между единственным, оставшимся в кабинете шкафом (второй мы с Аглаей успешно выволокли в коридор и там позабыли) и рабочим моим столом, всего мгновение думал:

- Да я насчет погоды. Вы же про погоду только что?

- Я молчала.

Сильно на это надеюсь!

- Да? – и он растерялся. Это было так непосредственно и по-домашнему мило… Близко. Даже родственно. Словно мы сейчас не в моей рабочей каморке, а у себя дома. И я в пижаме сижу на диванчике, а он только что проснулся и понял, что что-то забыл. Важное. Но, тоже домашнее. Только наше с ним…

- Это ненормально.

- Ну вот вы опять! И снова не про погоду?.. Нет, да?

Ульяна, матерь всех бобров, в реальность немедленно! Возвращайся!

- Велик и могуч русский язык, - ну пусть хоть и так.

Мужчина, взглянув на меня из-подо лба, как-то весь подобрался:

- Совершенно верно, - растягивая слова, произнес он, будто тоже возвращаясь в нашу мутную непроглядно реальность. – О чем я хотел с вами, Ульяна Дмитриевна, поговорить… Создалась ситуация, которая может… отрицательно, да, отрицательно сказаться на всем нашем рабочем процессе. И его результатах. Я хочу ее исправить.

Какой молодец! И мне бы весело и конструктивно подхватить и продолжить наш начавшийся, наконец диалог, но… Комариный антихрист! Я снова влезаю в это ненужное, непрофессиональное «личное»:

- А ответьте сначала на вопрос, Андрей Максимович: вы сами подписали приказ о моем понижении? Собственноручно?

- Да, - нахмурившись, вдруг почесал светло-русый затылок мужчина. – Честно говоря, информационный плакат на третьем этаже меня впечатлил.

- Понятно.

Ульяна, в реальность немедленно возвращаемся!

- Но, это было еще утром, до нашего с вами посещения мэрии, - тут же нещадно разрушил он мой самонастрой.

И я уже открыла свой рот, чтобы неподобающе дерзко у него уточнить: до или после кабинетно-любовных забав с Елизаветой Юрьевной этот исторический момент произошел. Но! Хватит! У меня еще вся жизнь впереди. И в ней обязательны предгорные луга, зрелые персики, новые перспективные горизонты и отсутствие трудового рабства. Прямо сейчас!

- Я вас поняла. И-и…

- Тогда я продолжу! Заработную плату я восстановлю повышением ежемесячной премии. Что же касается прежней вашей должности «заместителя директора по общим вопросам», ее больше нет. Она – анахронизм с неизвестными величинами. И у меня есть иное к вам предложение, но мне нужно знать, что вы с нами.

- С кем это «с вами»? – оно само как-то вылетело.

- С заводом, - стремительно ответил Андрей Максимович. – Завод в вас заинтересован, Ульяна Дмитриевна. И если надо, могу извиниться.

- Не надо! - ну вот опять же само!

Соберись, Ульяна Дмитриевна, чтоб тебя!

- По-почему? – и этот несносный человек вновь растерялся.

- Потому что у меня будут встречные условия, за которые я извиняться не собираюсь.

- И какие? – прозвучало с явной искренней настороженностью.

- Мне нужны все данные о вас, как о публичной личности, вы посещаете и участвуете во всех, предусмотренных мной мероприятиях и лицом завода остается Аглая Ветеркова.

Андрея Максимовича скривило. Натурально перекосило красивое мужское лицо. И это тоже не дело для руководителя важного предприятия.

- А вы в ней уверены, как в «лице»?

Вот это наглость!