Навигаторы. Заброшенный маяк

Перед нами развернулось головидео моего маяка. Внутри всё болезненно сжалось. Дом, милый дом. Столь же ненавидимый мной, как и любимый.

– …отремонтируем твой маяк.

Сердце пропустило удар. Но наглеть, так наглеть:

– Ещё нужны защита и вооружение.

Принцесса кивнула:

– Будут стандартные, как для всех новых маяков. И современный медицинский отсек.

– Где подвох? – Я ногтями впилась в ладони.

Кайса покачала головой.

– Подвоха нет, но есть условия.

Я съёжилась. Вот оно! А принцесса начала перечислять:

– Ты поступишь в школу навигаторов, успешно окончишь её, проработаешь смотрителем на благо империи пять лет. И тебе придётся нанять в команду элефина-медика. По прошествии пяти лет службы можешь быть свободна и заниматься чем тебе вздумается.

– И это все? – я даже удивилась. Условия оказались приемлемыми.

– Не совсем, – хмыкнула Кайса. – Сдавать экзамены в школу придётся наравне со всеми. А твоим опекуном на время учёбы будет госпожа нье' Шатроф.

Мы с Одалинн вытаращились друг на друга.

– Нееет! – возмутились мы хором.

– Я так и поняла, девочки, что вы нашли общий язык. Микаэлла, когда ты поступишь в школу навигаторов, мы подпишем договор о восстановлении твоего дома за счёт средств империи. Вступительные экзамены через четыре месяца, приложением к нашему договору будет смета восстановления маяка десять тысяч семьсот три. Жду, – она посмотрела на нас с Одалинн, – полное описание проблем твоего дома, Микаэлла.

Какая уверенная в себе женщина! Даже не спросила моего окончательного согласия. Но, похоже, она поняла, что оно получено.

Мы с Линн побрели к стыковочному шлюзу. Рядом с нами шёл голографический Аликс. В этот раз он был одет очень странно. На шее висело ожерелье из сосок для младенцев (видела на голофото с Франгаг), вместо трусов – белый мягкий непрозрачный пузырь, на голове смешная шапочка с рюшечками и завязками под подбородком. Линн не обращала внимания на такую метаморфозу, а до меня дошло – Аликс дразнит ее, мол, ей поручили возиться с младенцем. Я улыбнулась и подмигнула этому весельчаку.

Вечером Линн официально представила меня своей команде и сообщила, что я буду жить на маяке до вступительных экзаменов в школу навигаторов.

Женщина с оливковой кожей, которая вырубила моего бота-ремонтника, оказалась цветнийкой. Мужчины, которых я видела на своём маяке, – зверолюдом и метаморфом. В моём справочнике рас был всего один абзац о цветнийцах. Главное, о чём следовало знать, что они – разумные растения, выглядящие как гуманоиды. Про зверолюдов я тоже читала. И знала, что их запрещено выращивать, но уже пару-тройку тысячелетий это делают в глубинах космоса. Они отличные солдаты. Мне показалось, что этот ухаживает за цветнийкой. А вот метаморф-суперкарго стал для меня открытием. Дедушка не рассказывал, что метаморфы служат на маяках. Он говорил, что их стоит опасаться. Был в команде ещё один мужчина-зверолюд, сегодня я увидела его впервые. Меня заинтересовали его волосы – очень острые и очень тонкие иглы. Представителей медицинской службы я уже знала – обаяшка Рэн – эх, жаль, что он смотрит только на Линн, – и спокойная Триша. А ещё на маяке служил неумёха-пилот мяурианец. Вот и вся команда.

Одалинн предупредила, что завтракать и обедать я могу когда угодно и где угодно, а вот ужин проходит в определённое время, присутствовать должна вся команда. Наверное, это объединяло таких разных существ. Я хмыкнула. В этом был смысл.

А потом Одалинн показала мне свой маяк. Пожри меня протуберанец, у это долговязой стервы тоже был сад! Мы посетили гостиную, в которой полыхал огонь. Немыслимо – огонь на космической станции! Да любого младенца спроси из тех, что родились и живут в космосе, каждый знает, что живой огонь на станции – табу!

– Это хорошая имитация, Микаэлла, – чуть улыбаясь, пояснила она. – На маяке есть спортивный зал, медицинский отсек ты видела. Ну и трюм. Ты ведь никогда не была в трюме? Его на твоём маяке пока не существует.

Настроение после этих слов упало. Я молча спустилась в трюм. Действительно, в самом низу маяка мне никогда не приходилось бывать: конца иглы маяка десять тысяч семьсот три не существовало более тысячи лет. Мы прошлись мимо нескольких рядов ящиков, контейнеров, по пути нам встретились два бота-упаковщика и бота-уборщика. Я тихо вздохнула. Вот такой должна была быть жизнь на моём маяке. Но у меня был всего один бот-ремонтник, который последние годы занимался только разборкой завалов металлоконструкций в уцелевших отсеках второго и иногда третьего кольца.

Одалинн привела меня в гостевой отсек.

– Твоя комната, – произнесла она. – Будет закреплена за тобой на всё время пребывания на маяке.

– Я тут всего на четыре месяца, – проворчала я. В отсеке мне понравилось. Светло, чисто, широкая кровать, кресло, стол. Светлые занавески и белое постельное бельё.

– Мама назначила меня твоим опекуном до окончания школы, в школе есть каникулы и практики…

Я грубо перебила её:

– Не хочу возвращаться на твой маяк после поступления в школу.

Одалинн, не обращая внимания на моё хамство, продолжила: