Навсегда, до конца

А новость, которую принес, точнее, привез на самокате солдат, была не то чтобы потрясающей, но весьма существенной и знаменательной. В половине шестого утра с вооруженным отрядом юнкеров представитель Временного правительства явился в типографию, где печатались «Рабочий путь» — под таким названием выходила сейчас запрещенная Временным правительством «Правда» — и «Солдат», и приказал печатание газет прекратить, типографию закрыть. Выпускающий отказался выполнить требования, заявил, что подчиняется только ВРК. Тогда юнкера грохнули об пол отливки стереотипов, забрали готовую часть тиража, опломбировали помещение и удалились.

Пробный шар запустил Керенский, сказал Бубнов, решил посмотреть, как мы себя поведем. Или решил перейти в открытое наступление? Скорее, и то и другое, сказал Сталин. Надо собирать ЦК, предложил Свердлов, с этим согласились немедленно, хотя Владимира Ильича здесь не было.

Пока по комнатам бегали рассыльные, пришло известие: совершен налет еще на одну типографию, но там удалось отбить, спасти и стереотипы, и тираж. Стало очевидным: Керенский атакует. И почти через пять минут протелефонировал с Миллионной, из казармы Преображенского полка, комиссар Григорий Чудновский: только что стало известно о решении Временного правительства готовиться к нападению на Смольный, арестовать и предать суду весь состав ВРК.

Центральный Комитет собрался часов около девяти, заседали очень недолго: было не до прений и споров, и в самом деле, время слов прошло, настало время действий.

Постановили: типографию «Рабочего пути» немедленно же освободить от юнкеров силами Литовского полка и саперного батальона; членам ЦК из Смольного не отлучаться без особого разрешения; распределить обязанности между собой для руководства восстанием на важнейших участках.

Бубнову поручили обеспечить связь с железнодорожниками (несколькими днями спустя он был назначен и на пост комиссара Петроградского железнодорожного узла).

6

И снова возникает очередной вопрос: почему? К железным дорогам Андрей Сергеевич имел отношение лишь как пассажир. Поручили бы руководство текстильщиками — это было бы понятно без комментариев.

Никаких прямых объяснений этому факту ни в документах, ни в воспоминаниях не обнаруживается. Можно лишь строить предположения, руководствуясь логикой.

Говорить о значении железных дорог в экономике, в вооруженной борьбе нет нужды, это общеизвестно. А ситуация складывалась весьма сложная и напряженная.

Значительная часть путей была разрушена. Четверть всех паровозов — непригодны к эксплуатации, ремонтом их не занимались: почти все мастерские переключились на изготовление снарядов и боевого снаряжения. Не хватало топлива. Оборудование оставалось почти кустарным...

Вдобавок было известно, что Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профсоюза, Викжель, созданный летом, фактически руководивший всей работою транспорта, настроен контрреволюционно. Из 40 его членов лишь трое — большевики, преобладают меньшевики и эсеры. Если не выступят против восстания открыто, скорее всего, будут саботировать, так складывалась обстановка. Словом, железным дорогам следовало уделить первостепенное, первостепеннейшее внимание...

Картина ясна...

А Бубнов — почему он? Вспомним о масштабах его личности, о его громадном революционном опыте, о твердости его натуры. Вероятно, это и сыграло роль при распределении обязанностей...

Но практически к руководству железными дорогами Андрей Сергеевич приступил уже после переворота, 27 или 28 октября. Пока он возглавлял Полевой штаб ВРК...

7