Навстречу миру

Этапы развития сознания в бардо становления – такие же, как и в этой жизни. Но тексты объясняют, что ум, освобожденный от физического тела, в семь раз чувствительнее ума, пребывающего в теле. Ум, освобожденный от тела, может видеть дальше, слышать гораздо более отдаленные звуки, пересекать пространство в любом направлении, не испытывая ограничений силы тяжести. Ясность нашего восприятия в семь раз сильнее, чем в обычной жизни, – но то же верно и в отношении наших вызванных страхом реакций. Если я отпряну от ужаса, столкнувшись с громкими звуки и волнами, похожими на чудовищ, тогда меня выкинет из этого бардо. На этой стадии тело больше не может фильтровать содержание ума, и мы возвращаемся в колесо сансары, где перерождаемся в одном из миров. Цикл неведения начнется заново, и в то же время, как и всегда, будут присутствовать возможности для пробуждения. Но если мы распознаем, что находимся в бардо становления, то сможем сами решать, каким будет наше следующее рождение. Карма в этот момент оказывает сильное влияние, но все-таки это не предрешенность судьбы. Мы словно перья на ветру, нас крутит и бросает туда-сюда, и наше восприятие стремительно меняется. В то же самое время мы ищем свое следующее тело, надежный дом, в котором можно принять прибежище. И пробуждение к осознаванию этой ситуации дает нам возможность выбора.

Что происходит со мной, когда я лежу, привалившись к внешней стене ступы кремации? Я уверен: осознавание не умирает. И да, моя тренировка достаточно сильна, чтобы распознать ясность и пребывать в осознавании. Я целиком полагался на свою тренировку ума. Со мной все будет хорошо. А потом снова возвращался страх, проникая в каждую мысль, определяя каждый образ, предсказывая мою судьбу. Я больше не заблуждался относительно своего состояния. Я умирал, колеблясь между страхом и уверенностью. Образы матери и других членов семьи, друзей, учеников проносились мимо меня – беспорядочные и искаженные, как рваный фотоальбом. Бодхгая, Наги Гомпа, Нубри с летними цветами, бабушка, умерший отец, любимые мастера… Я хотел, чтобы все они сейчас были со мной, направляли и утешали меня. Я хотел ухватиться за них и закричать: «Пожалуйста, останьтесь со мной…»

, но они уплывали прочь, как призраки.

«Вот как все будет в бардо становления, – подумал я. 

– Ты крутишься вокруг своих друзей и членов семьи, пытаешься говорить с ними, общаться с ними, но они не видят тебя. Ты еще не понял, что умер, и не понимаешь, почему твои близкие не реагируют на твои призывы. В каком состоянии мое тело находится сейчас, когда болезнь почти уничтожила меня? Может быть, я даже более мертв, чем они. Может быть, поэтому они не слышат меня.

Кто мертв и кто жив… и что мне делать?»

В ошеломляющей паузе замешательство сконцентрировалось в одной точке. Я вдруг вспомнил, что знаю наизусть телефон одного монастыря в Непале и одного в Индии. Телефонный звонок за счет вызываемого абонента мог бы запустить спасательную операцию. Я мог бы попросить одного из смотрителей индуистского храма на другой стороне ступы сделать звонок. Ведь сейчас каждый носит с собой сотовый телефон.

Как чудесно, что можно принять такое решение. Сразу же исступленная гонка воспоминаний и видений, страхов и желаний слилась в один единственный вопрос. Звонить или нет? Это было бы так просто. Вскоре я стал спрашивать себя, что означал бы мой звонок – поражение или принятие? Но кто потерпит поражение, и кто что примет? Кто умрет или выживет? Все снова начало вращаться на большой скорости, мысли скакали с одного на другое, никуда не вели, крутились в нерешительности. Первоначальное облегчение уступило место взбудораженности, вызванной необходимостью выбрать между двумя решениями.