Навстречу счастью

…Начало зимы выдалось в Минске непривычно холодным. Стоило Тамаре на несколько дней выйти из безвольного, безынициативного состояния, как снег и морозы вслед за движением на улицах парализовали и все мыслительные процессы. Приезжала по утрам в офис, подписывала бумаги, вела переговоры, но все словно по инерции: жизнь, как и пейзаж за окном, будто сковало льдом.

Об отставке одной из ключевых персон в российском правительстве — соратника Семеновича — она узнала из выпуска новостей и тут же бросилась звонить Кузнецову. И хотя Николай уверял, что не стоит волноваться — все под контролем, чувствовалось, что и у него на душе неспокойно: деньги-то вложены немалые! Может, для кого-то они были и не столь большими, но для Крапивиной в последнее время стесненность в средствах ощущалась все острее. Того и гляди придется самой брать кратковременный кредит, чтобы рассчитаться за покупку нового офиса. А ведь был еще дом, который на последней стадии отделки тянул деньги, как мощный пылесос…

С пришедшими холодами стали выявляться слабые места стройки. Одни появились из-за недосмотра строителей, другие — из-за перебоев с электричеством: рано темнело, а потому рабочие трудились считанные часы, отключался навороченный газовый котел, разжигать который приходилось вручную. Ночью делать это было некому, дом выстужался, плохо сохла штукатурка. А потом из-за резкого перепада напряжения вышел из строя датчик подогрева полов: под плиткой на кухне расплавился кабель, пришлось все взрывать и переделывать. Плюс ко всему почему-то пожелтела краска на постоянно прогреваемой стене дымохода от котельной…

В общем, каждый новый день приносил Тамаре новую проблему, и она непрестанно курсировала между городом и домом. Но однажды не выдержала, сорвалась, накричала на строителей, села в машину, надавила на газ, однако, не проехав и километра, развернулась: забыла на подоконнике папку с уточненными размерами встроенных шкафов, которые утром следовало отдать в работу. Снова подъехать к самому коттеджу не удалось: за пару домов дорогу преградил трейлер, в котором соседям привезли мебель. Пришлось идти пешком.

Входная дверь оказалась не запертой, на первом этаже никого не было. Если не считать тусклой лампочки в прихожей, там даже не горел свет. Стараясь ничем не выдать своего присутствия, хозяйка на цыпочках подошла к белевшему в темноте подоконнику, взяла в руки папку, как вдруг за спиной хлопнула дверь и послышался топот. Тамара замерла.

— Пусть бы сама попробовала третий раз стену переделывать! Я ведь предупреждал: не берите такой цвет, пожелтеет. Так нет же! Еще одна самодурка на мою голову! — сердился бригадир.

— Ей мужик нормальный нужен, смотришь, баба и успокоится, — послышался насмешливый голос второго строителя. — Слышь, старшой, а может, ты… ее того?

— Ее?.. Да она холодная, как лягушка! Даром что смазливая. Мужик в юбке, а не баба!

— Это точно… — согласились за стенкой. — Сама кого хочешь раком поставит и пинка под зад даст!

Смачно ругнувшись, они засмеялись, крякнули и потащили наверх что-то тяжелое. Тамара закрыла глаза. Четверть часа назад те же люди разговаривали с ней совсем иначе: оправдывались, заискивали, отвешивали комплименты — словом, были готовы на все, лишь бы усмирить ее гнев и получить расчет за месяц…

Утирая выступившие слезы, она выскользнула за дверь, добралась до машины, не без труда развернулась на узкой, плохо очищенной от снега улице и понеслась в город. Уловив едва слышные, знакомые звуки песни, стоявшей на повторе, она добавила громкости:

…Жестокий мир, жестокие пути —Жизнь пополам на острие из лжи.И падает, издав прощальный зов,Разрезанная надвое любовь…Чужой! За что такие муки?

Чужой! Мы столько лет в разлуке.Чужой! Я помню, как все было,Я так тебя любила, я до сих пор живу                                      одним тобой.Судьбы полоски не соединитьИ чувств погибших нам не воскресить,

В глаза родные больше не взглянутьИ с голой правдой рядом не уснуть.

«Довольно! — с усилием подавила она очередной подкативший к горлу спазм и, стукнув ладонью по кнопкам магнитолы, заставила динамики умолкнуть. — Надо что-то делать… К Маринке! — вспомнила она, когда приблизилась к стеле на Машерова, и тут же перестроилась в левый ряд. — Вдруг повезет и она окажется на работе?»

Парикмахер, у которой Тамара обслуживалась много лет, умудрялась приводить в порядок не только волосы, но и мысли. Во всяком случае, клиенты покидали ее в прекрасном настроении.

— Имидж когда менять будем? — загадочно улыбнулась Марина, как только Тамара села в кресло. — На днях о тебе думала: давай пострижемся!

— Можно, конечно, концы срезать…