Навстречу смерти. Практические советы и духовная мудрость тибетского буддизма

Перед лицом абсолютного опустошения, которое несёт горе, наша забота выглядит даже слишком простой. Мы помогаем горюющему позаботиться о его драгоценном теле. Мы приносим ему еду, делаем так, чтобы его окружение было спокойным и просторным, и напоминаем, что ему нужны физические упражнения, солнечный свет и сон. Мы исполняем его поручения, делаем ему массаж, подаём стакан воды.

Мы с интересом и непредвзято выслушиваем рассказ горюющего о его путешествии. Мы слушаем, когда он говорит нам о том, кого и что он любил. Мы слушаем, когда он исследует свой внутренний мир, и позволяем ему по много раз повторять одно и то же, когда возникает очередное осознание или очередная трещинка в сердце, стремящаяся быть выраженной, чтобы быть понятой. Мы продолжаем слушать спустя месяцы и даже годы, по мере того как история обретает краски и смысл и человек движется в том направлении, в котором она меняет его жизнь.

Мы слушаем, не пытаясь быть частью истории, и оставляем обширное пространство, в котором горюющий может интерпретировать свои переживания. Мы помним о том, что не должны отвлекать его, и стараемся не давать советов о том, как ему быть. Мы помним, что не должны проводить параллели с другими утратами или предполагать, что можем понять, через что проходит горюющий. Мы пытаемся угадать, когда спросить горюющего о его самочувствии, а когда просто войти в комнату с открытым и готовым ко всему сердцем. Мы помним, что иногда в молчании скрывается удивительная доброта, и даём человеку понять: даже если мы не знаем, что можем сделать, мы всё равно останемся.

У нас достаточно смелости, чтобы позволить горюющему плакать, бушевать или быть подавленным, и не требовать от него ничего другого, позволить ему быть неприятным и не отвернуться от него. Мы даём ему разрешение позаботиться о себе, выражаем прощение, когда он сам на это не способен, признаём его право на сильные реакции и заверяем его, что он не сумасшедший. Мы позволяем ему учащённо дышать, теряя равновесие, выдыхая из своего сердца и направляя всем существам слова мистика Юлианы Норвичской: «Всё будет хорошо, всем будет хорошо, всё, что возможно, будет хорошо».

В какой-то момент с согласия горюющего мы представляем своё присутствие, чтобы помочь ему вернуться в мир, веря в то, что он знает, как это сделать. Все наши действия исходят из знания о том, что каждый из нас несёт в себе истории о жизни с горем, принадлежащие всем когда-либо жившим людям. Мы признаём, что все маленькие и большие утраты преподносят нам одинаковые уроки и что они кажутся безжалостными, когда мы одни, но с ними вполне можно работать, если мы внутри сообщества.

Ибо любое горе — и пожирающее человека целиком, и мягко удаляющееся, — это жемчужина непостоянства на нашей ладони. С каждым переживанием, своим и чужим, мы учимся не удивляться их требованиям, не злиться и не обижаться на них. Мы всё больше узнаём о том, как принимать испытания и вызовы горя, и обнаруживаем, что оно скрывает в себе драгоценные дары. Мы обнаруживаем прозрения, осознания и секреты, которым мы сами должны дать рождение. Если мы способны распознавать, уважать и защищать горе в себе и других, когда придёт время оставить наши собственные тела, что бы мы ни испытывали — испуг или готовность, — мы не впадём в полное замешательство, а какая-то часть нас скажет: «Ах, опять это. Я знаю, как с этим быть».

Это время, как и любое время, — хорошее время, если только мы знаем, что с ним делать.

— Ральф Уолдо Эмерсон

Работа с горем с точки зрения буддизма

Эндрю Холечек

Относительный подход

Из-за невыносимости горя большинство людей, переживающих утрату, просто хотят, чтобы эта мука закончилась, и думают лишь о том, как продержаться ещё один день. После смерти моей матери я чувствовал себя так, будто в мои вены влили расплавленный свинец. Всё было невероятно тяжёлым. Я ничего не хотел — только спать. Однако многие буддисты хотят знать, как работать с такими сильными эмоциями с духовной точки зрения. Ниже приведено несколько рекомендаций общего свойства.

Смерть — это конец жизни тела. Это не конец наших отношений с умершим. Во многих смыслах тяжёлое горе учит нас устанавливать хорошие отношения. Утрата — это смерть при жизни и, возможно, самое близкое к опыту бардо, что мы можем испытать, пока живы. Повторюсь: изучение бардо полезно не только после смерти, но и во время болезненных переходных периодов при жизни. Кристина Лонгакер пишет [Longaker, 1997, 166]: