Навстречу звездам

При разладке какой-либо из двух систем связь с дублирующей матрицей терялась. Такое случалось, хотя и не очень часто. По-видимому, причиной были пока не изученные кварковые флюктуации. Поэтому в космические рейсы брали несколько сот этих матриц. В распоряжении Первой звездной экспедиции - на "Авроре", "Веге" и "Альтаире" - их было десять тысяч, из которых две тысячи были включены в систему связи, а восемь тысяч находились в резерве.

Но даже хранящиеся матрицы нельзя было отключить в привычном понимании этого слова - они все равно оставались активными и реагировали на внешнее излучение. Экранировать это излучение нельзя было ничем. Был и существенный недостаток - при действии какого-либо установочного излучения только на одну составляющую системы связи, как и при фатальных флюктуациях, возникала динамическая неустойчивость квантовой системы, и если такое воздействие продолжалось более одной секунды, то система уже не могла вернуться в прежнее устойчивое положение и связь опять-таки терялась. А если это установочное излучение было определенной формы, то система шла "вразнос" необратимо и навсегда - ее уже нельзя было перенастроить, узлы квантовых матриц переходили в хаотичное состояние. Правда, это само по себе было явлением крайне маловероятным - разве что только искусственным...

Точные причины того, что произошло ночью 2 января, установить так и не удалось. Если бы нарушение стабильности произошло только в одной матрице, то это можно было бы объяснить флюктуацией ее внутренней структуры. Но тут было одновременное нарушение во всех блоках - и в подключенных, и в хранящихся... Экспертная комиссия сделала предположение, что все это явилось следствием флюктуаций космического фона излучения.

Однако одно странное обстоятельство, одно необъяснимое совпадение не давало покоя тем, кто его обнаружил: в 0 часов 49 минут по московскому времени, в ту самую минуту, когда за сорок с лишним триллионов километров от Земли произошло нарушение стабильности квантовых матриц на звездолете; здесь, на Земле, было отмечено кратковременное, но необычно сильное повышение ионосферной активности. А наиболее сильной эта активность была в южных полярных областях - над Антарктидой...

Кремлевские куранты пробили полночь - наступило 3 января 2031 года. Генеральный секретарь вошел в свой кабинет, опустился в кресло и некоторое время сидел неподвижно. Необъяснимое, но очень нехорошее, очень тревожное предчувствие было у него на душе... Он выдвинул ящик стола, вытащил из него стандартную застекленную фотографию - такую, которая когда-то в течение пяти лет висела в кабинетах российских чиновников и холуйствующих перед властью бизнесменов. Несколько минут Генеральный секретарь пристально вглядывался в костлявое волчье лицо стоявшего на фоне власовского триколора плюгавенького человечка, который когда-то был его врагом номер один, президента, свергнутого восставшим советским народом и бесследно исчезнувшего после Революции.

- Интересно, где вы сейчас, Владимир Владимирович? - тихо произнес Генеральный секретарь. - В какой преисподней вы обитаете, "господин Гексоген"? В какой черной бездне вас черти носят?..

...Южный берег Тасмании - острова вблизи австралийского материка, был залит ярким летним солнцем. Вплоть до антарктического берега, расположенного в трех тысячах километрах, к югу от Тасмании не было больше никаких земель. На пустынном безлюдном побережье одиноко стоял небольшой белый домик. В нем жила семья Митчеллов: профессор океанологии Сиднейского университета Чарльз, его супруга Кэтрин - тоже океанолог, ассистент профессора; и Джесси - их единственный сын.

Каждое лето - с ноября по март - супруги Митчеллы выбирались сюда из Сиднея. Здесь было отличное место для проведения научных исследований. Их незаменимым помощником в этом деле был Джесси - в перерывах между плаваниями на исследовательском судне он целый день пропадал на берегу и в морских волнах, собирая образцы морской флоры и фауны для научной работы родителей. Для тринадцатилетнего мальчика это было именно то, что нужно совмещать приятное с полезным. Родители нисколько не волновались за него никто из его одноклассников в сиднейской школе не мог так хорошо плавать и нырять, как Джесси - этому он научился даже раньше, чем ходить. Он знал буквально каждый камень в округе, мог в течение долгого времени находиться в холодной воде, а новый излучательный аппарат, установленный вблизи их дома, гарантировал полную безопасность от появления акул в радиусе более чем километра.

Рано утром 1 января Джесси, как обычно, уже был на берегу - для него это было нечто вроде утренней зарядки перед завтраком. Родители еще спали они засиделись допоздна на новогодней вечеринке. Из-за горизонта вставало солнце. Джесси с разбега бросился в ярко-синее, искрящееся от солнечных лучей море, и поплыл от берега.