Назад в СССР: демон бокса 2 (СИ)

Он не закончил. Я встал и ударил коротко под дых, завернул руку, уронил его мордой в землю, потом скрутил верёвкой щиколотки и запястья.

— Ответишь, падла…

— Ничуть. Советский гражданин вправе задержать правонарушителя для передачи в милицию.

Бросив извивающееся червяком тело, направился к плотникам.

— Парни, двадцать рублей премии, если скажете, где брёвна.

— Так у яго дома. Казал, баньку мне срубице.

— Все в УАЗ, этого берём с собой.

Санёк пробовал возражать, получил по харе и примолк, дав посадить себя на переднее правое сиденье. Дом его был километрах в пяти, брёвна обнаружились сразу. Я выдал мужикам по красной бумажке и ткнул вора мордой в похищенное.

— Где тут телефон — позвонить ноль-два?

Он нашёлся в доме, там замученная жизнью и необъятностью комплекции жена Санька валялась в ногах, умоляя не сажать её непутёвого в тюрьму.

Мне самому не хотелось раздувать пожар. Там, на стройке, есть несколько позиций, откровенно ворованных, Санёк брал наличку и подгонял материалы без накладных. Конечно, мне ничего не пришить, хищения организовал ушлый прораб. Ну а дальше? Те же листы нержавейки, заготовленные на кровлю, придётся вернуть в соответствующее РСУ, если всё всплывёт. Мне это надо?

Поэтому я, набрав ноль-два, не стал заявлять на ворюгу, а попросил контакт опорного пункта, после чего позвонил туда и как раз нарвался на участкового. Представился, обнаружив интересе к своей чемпионской персоне, коротко обрисовал проблему, назвал адрес. Через четверть часа раздалось стрекотание мотоцикла, точно такого же, как у соседского старшины в доме на Якуба Коласа. Ждановичский участковый был куда пристойнее с виду и носил офицерские погоны. Он выключил двигатель и слез со своего «харлея» марки «Урал», стряхивая пыль с сапог.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.

— Здравствуйте, товарищ Матюшевич! Что вы ко мне так официально?

Ему было лет двадцать пять. Подтянутый, портупеей перетянутый, черноусый, довольно приятный. Без красных прожилок и серых мешков под глазами, выдающих дурные и, увы, весьма распространённые наклонности.

— Так я — всего лишь лейтенант погранвойск. Обращаюсь к старшему по званию.

— Зато олимпийский чемпион, чемпион Европы! Вас вся республика знает, все вами гордятся.

Я развёл руками.

— Мне приятно слышать, что для Санька обокрасть чемпиона — предмет особой национальной гордости.

Он нахмурился и зыркнул на связанное тело, лежащие рядом с похищенным.

— Развяжите-ка вы его, руки синие — затекут. А эти трое — подельники?

— Скорее свидетели.

Я рассказал предысторию. Старлей выслушал и сдвинул фуражку на затылок.

— Заявление писать будете?

— А надо? Мне бы стройку закончить.

— Правильно мыслите. Раз здесь строите, тут вам и жить. С местными контачить. Сергеевна!

— Тут я! — выскочила воришкина жена, клеившая ухо к разговору.

— Развяжи негодника. Валерий Евгеньевич, на какую сумму он вам ущерб нанёс?

— Брёвна надо перевезти обратно. Разобрать перекрытия, снять два венца второго этажа. Есть и другие убытки, но пусть хотя бы это. Видеть его больше не хочу.

— Двести рублей, — прикинул милиционер. — Сергеевна! Неси двести рублей, тогда обойдёмся без заявления. Конфликт погашен.

Я видел, что для бедной бабы это несусветная сумма, её зарплата в колхозе месяца за два, там платили очень мало. Но и сказать «фигня, оставьте себе» никак не мог. Если для меня две сотенных — не деньги, ждановичские непременно обязаны красть дальше.

Она сходила в дом, долго не возвращалась. Или прощалась с деньгами как с родными, или вынуждена была забраться в очень скрытый тайник, чтоб муж его не нашёл. Принесла, протянула.

— Зарплату за август атдашь? — промолвил развязанный и обнаглевший Санёк. — Я працавал!

— Хорошо. Давай только посчитаем, сколько цемента потрачено. Марка бетона какая? Ну, мужики?

Те же плотники кидали песок в бетономешалку и готовили раствор, как и многие в деревне — мастера на все руки.

— Ну, поди… двухсотая, — сказал один из них. — Санёк трэць свёз адразу. Потом яшчэ мяшкоу дзесяць.

— Наверно, я всё же напишу заявление.

Вынужденный считаться с возможным воровством, я заложил цемент в расходы с большим запасом. При той толщине фундамента и ширине основания под забор двухсотой марки хватало, как объяснили в райархитектуре, когда согласовывал проект. Но, жулик…

— Даруй! Не казни! Дзетки малыя…

Я отвернулся, не в силах смотреть на это колхозное ничтожество.

— Ну и что с ним делать? А главное — что со стройкой?

Милиционер почесал затылок.

— Поехали — посмотрим.

Я погрузил работяг в «бобик» и покатил впереди. На стройке милиционер обошёл возведённые стены, заглянул в колодец канализации, осмотрел запасы материалов. Потом подошёл вплотную.