Назад в СССР: демон бокса 2 (СИ)

Никаких выводов и предложений по недопущению подобных инцидентов журналюжка в статье не разместил, ограничился постановкой вопроса: вправе ли зверь в человечьем обличье по фамилии Матюшевич представлять отечественную школу бокса на международных соревнованиях.

Коган, размахивая газетой, издавал сентенции в духе «а я ведь тебя предупреждал». Ким совершенно повесил голову. Он, словно получив отдельное поручение от «Вышнего», прямо намекал: выигрываешь в Мюнхнене, и тикаем на Запад, денег хватит на пару-тройку лет, а там начнётся золотой дождь. Поскольку кампания против меня развязана с подачи центральной всесоюзной прессы, большой вопрос, выпустят ли в загран вообще, как долго я смогу пребывать в чемпионской форме, да и его годы тикают.

В Донецке пришлось зависнуть дня на три. Областная прокуратура записала мои объяснения, тренера и секунданта. Пожилой украинец, заместитель прокурора области, заверил, что ко мне претензий у правоохранителей нет. Видеозапись боя они приобщили к материалам, заставили прокомментировать каждую секунду боя украинских судей всесоюзной категории, те подтвердили, что ничего предосудительного я не совершал, мой более чем оригинальный прыжок и каратёшный удар в прыжке необычен для бокса, но не выходит за рамки правил.

— Вы столько успели за три дня! — искренне изумился я.

— Не удивляйтесь, — грустно ответил советник юстиции, почему-то посмотрев на настенный портрет Ленина, словно просил поддержки у покойного вождя. — Столько звонков посыпалось — из Киева, из Москвы и, конечно, из Еревана. Остальные дела пришлось сдвинуть. И судмедэксперты отодвинули в сторону другие тела, говорят, в мозгу погибшего обнаружены следы множественных микрокровоизлияний. Ваш удар в лоб, Валерий Евгеньевич, просто завершил начатое другими соперниками Варданяна. Жду официальное заключение, но уже сейчас скажу: будет вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях гражданина Матюшевича состава преступления.

— Спасибо!

— Не за что, такая работа. И я всегда болел за вас. Ну, кроме случаев, когда били украинских боксёров. Автограф дадите?

— На протоколе?

— Нет, для себя.

На такой случай я носил сувенирные боксёрские перчатки, шитые цеховиками Грузии, в два спичечных коробка размером. Расписался и протянул прокурору.

Коган, присутствовавший при разговоре, на ступенях прокуратуры напомнил: ничто ещё не кончилось. Под суд не отдадут, но надо ещё знать, что решит Москва. Смерть боксёра на ринге или сразу после матча случалась, но Госкомспорт и спортивные журналисты СССР всегда любили подчеркнуть: такое случается лишь на проклятом Западе у профессионалов, где гладиаторы ринга приносятся в жертву и погибают на потеху публике ради наживы организаторов убийственных схваток. У нас совсем другое дело… Нет, теперь и у нас случилось.

Зато с каким облегчением вздохнула Вика, узнав, что в ближайшем обозримом будущем я невыездной! Взволновалась только:

— Ты убил человека…

— Я тебя умоляю. Просто съездил хаму по роже, не зная, что у него сосуды хрупкие. В Афганистане мочил духов в бою, в Ил-62 сразу семерых отправил на тот свет. Дорогая, твой муж — серийный убийца! Пусть только кто-то станет у нас на пути или вздумает тебя с Машенькой обидеть.

Она подумала и решила не париться.

А мне ещё предстояло выяснение отношений с «Вышним», когда тот заметит моё отсутствие в сборной СССР на чемпионате мира. Сочтёт ли окровавленные перчатки достаточным основанием откосить?

Во всяком случае, оцифрованный архив «Советского Спорта» ему доступен и статья «Нам не нужен такой бокс» тоже. Пусть читает и развлекается.

Глава 14

14

Спецназ

Почему-то для любого московского начальства, что спортивного, что ведомственного, вызов нужного человека в столицу откуда-то из периферии считается делом обыденным, лёгким, в общем, по щелчку пальцев. Командировочные расходы, выключение из текущих, возможно — крайне необходимых дел, всё это не просто игнорируется, даже не вспоминается.

Хуже всего, когда непосредственное начальство на месте понятия не имеет, что влечёт за собой вызов. Звонить наверх и спрашивать, зачем, господа высокопоставленные, вам понадобился наш персонаж, как минимум, не принято. В качестве уважительной причиной неявки рассматривается разве что загранкомандировка. Болезнь или смерть таковой не являются, не едет сам — доставьте тело! Согласен, немного утрирую.

И так, я в бесчисленный раз на Лубянке, то есть на площади Дзержинского, в управлении кадров главного офиса КГБ СССР. Со мной беседует кадровик, сбоку от него сидит и с прищуром на меня смотрит очень худой мужчина лет пятидесяти, седой и молчаливый, в штатском. Ежу понятно, пришёл на меня посмотреть, а что его мне не представили — в порядке вещей.

— На вашей боксёрской карьере поставлен крест, — резюмировал подполковник-кадровик, перелистывая бумажки, подшитые в толстое личное дело, очевидно — моё.