Назад в СССР: Демон бокса – 3

— Надеюсь, не на победу Синклера. Ладо, размялись — начнём.

В восьмом я принялся взвинчивать темп, лезть вперёд, пытаться прижать соперника к канатам. Он начал отвечать, не ввязываясь в обмен ударами. К концу раунда запыхался… То, что доктор прописал.

Я устроил ему физнагрузку в девятом и десятом, что сказалось: движения его стали чуть менее точными. Наверно, после нескольких пропущенных, пусть не самых сильных, но его бьёт чемпион мира, афро уже не так концентрировался на том, что ему втирали тренеры… Оп, левая после джеба вернулась к плечу и только через какую-то долю секунды поднялась к скуле. Ну, родимый, повтори на бис!

В оверхэнд правой я зарядил приличную порцию «пли». Его аж прогнуло от удара, левая поднялась к голове, на миг приоткрыв часть живота. Получи! Я принялся молотить со всей мочи с двух рук, не уверен, что хоть половина достигла цели, парень хлопнулся на задницу, всё так же прижимая перчатки к морде, что странно, обычно при хорошем сотрясении руки контролируются плохо.

— Стоп! В угол! Один, два, три…

Совсем недавно грозившийся стереть меня в паштет и скормить этот паштет бродячим псам попробовал подняться и услышал «десять». Нормальное положение тела он принял только к объявлению победителя и явно был не в состоянии дерзить.

Осталась мелочь — получить бабки с тотализатора. Я ушёл с ринга в раздевалку, где наткнулся на испуганно-виноватый взгляд Пата.

— Босс! Меня ограбили! Не дали денег!

Я ставил на себя тридцон. Поскольку считался фаворитом, заработал бы немного, от силы десятку. Потерять не только её, но и свои — не вариант.

В раздевалке суетился Марв, усиленно делая вид, что с Патом даже незнаком, заходили другие парни из волчьей стаи. Мне на глаза попался Джим-Кастет, безучастно сидевший на скамейке. Я опустился рядом.

— Видел мой бой?

— Ну.

— Хочешь дальше учиться у меня? Понадобятся твои способности. Меня тут хотят на бабки кинуть, а заработать должен был десять косарей. Вернёшь мои — пять тысяч твои. ОК?

— Я — в деле. Только на мне условное…

— Вот и не перегибай палку. Без увечий и простреленных ног.

— Мне нахер не нужен пистолет.

Он продемонстрировал кастет, неожиданно мелкий на фоне его лапищи. Подошёл к Пату, массажист отчаянно принялся крутить головой. Джим взял его за ворот, встряхнул как тряпку и поволок к выходу.

Когда я принял душ и переоделся в свежее, расклад был готов. Пат — тоже готов, половина физиономии заплыла гематомой, словно он выходил на ринг вместо меня, вместо передних верхних зубов зиял провал.

— Пат — крыса, — без обиняков просветил мой воспитанник. — Просрал чужие бабки. Закрыл твоими. Сказал: белый стерпит.

Супер! За минусом этой потери, отчислений Дону, налогов и прочих расходов я боксировал в ноль.

— Пат! С тебя сорок тысяч. Срок — неделя. Пять процентов в день.

— Где мне их взять⁈

— Твоя проблема. И вот вторая твоя проблема — Джим. Не смотри, ни Марв, ни Дон за тебя не вступятся.

Громила встряхнул несчастного так, что у того едва не высыпались последние зубы. Я достал кошелёк и отсчитал двести баксов.

— Джим, обещанную пятёрку получишь, когда конченный рассчитается полностью. Это тебе аванс за старания. В понедельник Марв отдаёт чеки с зарплатой, заберёшь в счёт долга чек Пата.

Он осклабился.

— Что-то ещё нужно?

— Да. Будешь обеспечивать безопасность моих ставок на каждом бою. Пат уволен.

Это морально ударило негра сильнее, чем зуботычины Джима.

А я понял, как обеспечу Ольге первый доход. Пусть делает за меня ставки, Джим прекрасно прикроет её. Даже без кастета он одним своим видом говорит: не связывайся со мной, если не хочешь расходов на дантиста, да и репутация у него тяжелее, чем монтировка в руке водителя-дальнобойщика.

Услышав про массажиста и о предстоящих обязанностях, тётя-мама пришла в лёгкий ужас. Расправа с Патом показалась ей реальной жестокостью, в отличие от шуток про дельфина и жирафа.

Мы катили вдоль побережья домой.

— Ты всегда так уверен в себе! Избитый боксёр вряд ли сядет за руль после боя.

— Не скажи. Я далёк от неуязвимости. Помнишь рассказ про бой без правил около Ташкента? Я до утра с трудом приходил в себя. Если бы меня так отделали здесь, пришлось бы снять гостиничный номер и пару дней отлёживаться.

— С проломленной лицевой частью? Два дня… Прости, я обещала верить тебе во всём.

Ночное шоссе было словно скатано в огромный рулон за горизонтом, разматывающийся со скоростью семьдесят миль в час и сматывающийся у нас за задним бампером. Редкие встречные машины обдавали нас слепящим светом, навсегда растворяясь за кормой. Вообще, салон авто в ночное время, освещённый лишь приборной доской, это очень интимное место. Машка спала на заднем диване, мы с Ольгой тихо беседовали о будущем и прошлом.