НЧЧК. Дело рыжих

Ну, что сказать… Фонил он жутко! Брать настройку на эту больную голову оказалось той еще работенкой. Сперва меня накрыло полным букетом сомнительных радостей похмелья. Не успела отплеваться и пройти этот слой, как откуда-то из недр выползло чувство вины – ну, за вчерашнее, это понятно! – обильно приправленное смущением и злостью. И это я понимаю… Засучив рукава, отсекла и этот поток. Легче стало? Не-а! Теперь либидо повылезало! Проклятье, я счастлива и польщена, что мои прелести произвели на доблестного энчечекиста такое сильное впечатление. Нет, правда! Приятно сознавать, что с ориентацией у Эринрандира все в порядке. Но работать-то надо! Легендарный, орденоносный, ты где? Ау? О! Есть контакт! Здравствуй, мозг.

«Тук-тук. Это Нол. Я взяла.»

«Принял.»

С небольшой заминкой, но ответил он хорошо. Грамотно.

«Веду мага. Синхронизировать?»

«Незачем. Дублируй.»

«Канал защищен. Давай.»

Есть тут некий нюанс… Мыслеречь бывает разная. В данный момент общение должно было быть максимально кратким, емким и конкретным. Никаких «выканий», «милордов», «леди» и прочих расшаркиваний. Иначе настройка «слетит». Оно мне надо?

Ах, тис зеленый, как же приятно работать с опытным партнером! Специфические наши словечки знает, «нюансы» воспринимает адекватно… Кажется, все-таки споемся. Тьфу-тьфу. Поехали!

* * *

– Превед, ушастег! Кагдила? – Лёнчик обрадовался появлению следователя, словно увидел любимого родича. – Бум хавать мну моск?

В личном деле особо отмечалось, что разговаривает только на олбанском, в крайнем случае, на орочьем.

– Нисмишно, подследственный, – мрачно отчеканил Эрин, присаживаясь напротив. – Хочу поговорить с тобой про Горбатого.

– Ахтунг! Кросавчег! – истерично рассмеялся Л.Мышер. – Шозонах?

На клыках на верхней челюсти у него красовались золотые коронки, призванные подчеркивать духовное родство с вампирами. Вполне возможно, что на некоторых барышень эти произведения зуботехнического искусства и действовали гипнотически, тут исключительно дело вкуса, но дикция Леона оставляла желать лучшего.

– Ты гонишь, – спокойно отмахнулся Эрин.

Кем-кем, а геем Глеб Големов, более известный под кличкой Горбатый, не был никогда.

– Морозиш, ушастег. Йа этого пиндоса не трогал ваще.

«Врет!» – сказала Нолвэндэ.

«Знаю.»

– Йопт! – возмутился Эрин. – Горбатый жог нипадеццки! А ты, пэтэушнег, его опустил.

Горбатого жалеть – себя не уважать. Но справедливости ради, надо сказать, что опущенный накануне маг считался одним из самых сильных в нашем районе.

От неожиданности Лёнчик слегка растерялся:

– Фигассе! Хундерстандишь по-олбански, падонаг?

– Дык! – насмешливо фыркнул эльф, мол, было бы чего знать. – Рассказывай, кто заказал Горбатого.

– Первый нах! Твой слив ниачом, – проворчал подозреваемый.

«Прикидывается, будто он не при чем.»

«Нол, не трать силы, не переводи с олбанского.»

– Да что ты говоришь? Ему самому захотелось? Ты кому-нибудь другому будешь делать слив, а мне не надо. Тут даже ребенок пятилетний догадается, что Горбатого заказали. Кто? – продолжал настаивать Эрин.

– Убейсибяапстену! – возмутился маг.

«Женщина! – сообщила мыслечтица. – Через смотрящего передали приказ опустить. Денег обещали и хорошего адвоката нанять.»

– Это женщина? Хашалыта?

«Он подумал не лыта,[2] а гюла»,[3] – тут же уточнила Нолвэндэ.

«Отлично! Значит не старая», – обрадовался Эрин.

– Молодая?

«Да. Фигура хорошая.»

– Рыжеволосая?

«Рыжая, как лисица.»

– Выпеййаду! – взвыл Л.Мышер.

Как и у большинства людей, ментальные щиты у мага были слабенькие. При желании Нолвэндэ могла ложкой в его мозгах ковыряться.

– Малчег, я же от тебя не отстану, – честно предупредил эльф.

– А не лопнесс, деточга?

Ухмылка у псевдовампира получилась мерзкая. Золотые коронки оттопыривали верхнюю губу, отчего Лёнчик выглядел вовсе не страшно, а в чем-то даже забавно. Что правда, то правда, за Эринрандиром водилась слава трудоголика, но не одержимого же.

– Нидождесся. Тема сисек не раскрыта. Её зовут Мэйна?

«Сиськи…» – подавился мыслью Эрин. – «Нол, извини!»

«Ничего, бывает», – ответила девушка.

И даже мысленно не улыбнулась. Крепкие нервы у напарницы, ничего не скажешь. «Видеть» самою себя в неглиже в разуме напарника – это сомнительное удовольствие.

– Ты жопс увидел, ушастег? – отпирался Лёнчик.

«Это он о чем?» – переспросила Нолвэндэ.

«Спрашивает, нет ли у меня галлюцинаций.»

– Тибе ф карцерчег хотцца, пэтэушнег? – мрачно поинтересовался следователь. – Пицот минут я тебе вмиг соображу.

– Баян!

– Пеши вмемориз, первонах, – злорадно огрызнулся Эрин. – Через неделечгу ты с Горбатым на одном насесте будешь сидеть.