Не боец

Тамэсигири, если кто не знает, переводится на русский как “пробная рубка” или “тестовое разрубание”. Самураи действительно так испытывали новоприобретённые катаны… Иногда. Обычно же рубке бамбука предпочитали более, скажем так, приближённые к боевым мишени: свежие трупы, например, или пленников, если были. А если не было — то самурай вполне мог зарубить первого встречного серва для этого самого “тамэсигири”.

Обычно, правда, ради “испытания” на улицу самурай выходил вечером — даже по средневековым меркам убийство без мотива считалось преступлением и средь бела дня взять и порешить кого-то у всех на глазах было не слишком разумно. Ещё местный владетель, глядишь, в суд потащит. Другое дело — в подступающей темноте. До сих пор поговорка осталась: “купленный утром меч должен быть использован до заката солнца!”

— Может, с бамбуком — неплохая идея? — поглядев на меня и на отвернувшегося мечника, аккуратно предположила Мелисса. — Он твёрдый, упругий и быстро вырастет вновь, если его… поломать.

— Да, Син действительно отлично придумал, — подавив тяжёлый вздох, “признал ошибку” я. Детский сад, блин! У одноклассника, так и демонстрирующего нам свой затылок, аж плечи расправились под лямками рюкзака. — Давайте обойдём рощу вдоль ручья — может, с той стороны найдётся и нужная нам для стоянки поляна.

33

Н-да. Лидер из меня… тот ещё. Знаете, чего Синдзи так корячило? Он есть хотел. Растрясло в автобусе, надо полагать, и, вообще, времени порядочно после обеда прошло — а организм молодой и растущий. Но признаться о “грызущем рёбра” желудке вслух, да ещё и при девушках? Не-ет, ни за что!

Вот и выплёскивал своё раздражение вокруг, пугая цикад кислой рожей получше репеллента. Зато когда полянку мы всё-таки нашли (как я и предполагал, чуть выше по течению от бамбуковых зарослей), и поступило предложение по-быстрому перекусить перед разбивкой лагеря — вот тут-то бедолага и оторвался по полной программе. Самое главное — всё понял не только я, но и обе наши красавицы. Девушки с серьёзными моськами и преувеличенной заботой подсовывали парню всё новые питательные батончики, которые я взял специально, если приспичит погрызть на ходу — и про себя покатывались со смеху, многозначительно переглядываясь. Но мечник, конечно, именно этого не заметил.

Расплата за сытость пришла незамедлительно: солнышко начало ощутимо клониться к закату, надо было в темпе всё распаковать, поставить палатки и организовать кострище. И кое-кому с полным брюхом и внезапно накатившей оттого сонливостью (свежий воздух!) пришлось героически превозмогать собственную физиологию.

Благодаря моему опыту установка палаток не превратилась в отдельный квест — мы покончили с этой проблемой быстро. А вот процесс складывания костра затянулся — тут я, наоборот, решил передать свои знания и всё подробно объяснить: и зачем мы в ледяной воде выискивали крупные камни, и как правильно складывать будущие дрова — “шалашом” там или “колодцем”. Бамбук, кстати, отлично пошёл на колья и перекладину для подвески котелка — так что уже недаром мы прицепились к этой роще…

Надвигающиеся сумерки и поднявшееся вверх красно-оранжевое пламя, то и дело плюющееискрами, завершили обряд туристической магии. Даже я то и дело ловил себя на том, что “залипаю” на огонь — а уж троих моих спутников и вовсе словно заворожило. Ничего, с котелком я вполне справился — а уж забросить макароны в кипяток и вывернуть туда же банку тушёнки следом любой дурак сможет.

Вот теперь праздник живота наступил у всех — кроме, конечно, Зэты. Под влиянием момента и под ароматный дым костра кулинарный ужас, способный убить итальянского повара одним фактом своего существования, был уничтожен во мгновение ока.

Пока я ходил полоскать посуду в ручье, завязался какой-то ленивый обмен ничего не значащими репликами. Но вот вода вскипела повторно — и я щедро сыпанул в неё заварки, теперь уже покушаясь на убийство куда сильнее: ведь до ближайших правоверных японцев-чаелюбов тут считанные километры. Густой аромат ударил по обонянию, я потянулся за половником (его я тоже не забыл отмыть)… И наткнулся на три протянутые походные чашки.

— Только не обожгитесь, подождите и потом подуйте сначала, — выдал я когда-то на собственном опыте усвоенную мудрость. Вотще, разумеется — и Син, и Мелисса начали характерноглотать воздух, пытаясь остудить ошпаренные языки. Ну конечно, какой же поход — и без этого? Это как экватор переплыть в первый раз и не окунуться в воду с головой!

— Ну как? — я с сомнением покосился на Зэту, приложившуюся к своей кружке. На моей памяти она впервые что-то из пищи или напитков пробовала. Хотя, помнится, работница стенда синтетиков в шестом корпусе Национального музея тоже заваривала чай на всех троих. Но там до питья так и не дошло — слишком уж откровения вышли… волнительные.

— Вода и пища мне не нужны, но вкус я могу… — андроид чуть замялась, и уклончиво закруглила фразу: — …обработать.

Она втянула носом поднимающийся над горячим напитком парок и куда более уверенным, довольным тоном, закончила:

— И запах!