Читаем Не боюсь Вирджинии Вулф полностью

Эдвард Олби

Не боюсь Вирджинии Вулф

(Кто боится Вирджинии Вульф)

Пьеса в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Марта

крупная шумливая женщина, 52 года. Выглядит несколько моложе. Полная, но не рыхлая.


Джордж

ее муж, 46 лет. Худощавый, волосы с проседью.


Хани

26 лет. Миниатюрная блондиночка, красотой не отличается.


Ник

ее муж, 30 лет. Блондин, стройный, с приятной внешностью.


Действие происходит в гостиной дома, который стоит на территории небольшого колледжа в Новой Англии.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Игры и забавы

На сцене темно. Удар в наружную дверь. Слышен смех Марты. Дверь отворяется, свет включен. Входит Марта, за ней Джордж.


Марта. А, черт…

Джордж. Ш-ш-ш-ш…

Марта. Гос-споди Иису…

Джордж. Перестань, Марта. Сейчас два часа…

Марта. Ну, Джордж!

Джордж. Извини, пожалуйста, только…

Марта. Перестань кудахтать! Вот раскудахтался!

Джордж. Уже поздно, понимаешь? Поздно!

Марта (оглядывает комнату. Подражает Бэтти Дэвис). Какое убогое жилье! Слушай, откуда это? «Какое убогое жилье!»

Джордж. Почем я знаю откуда…

Марта. А, брось! Откуда это? Ну, ты же помнишь…

Джордж. Марта…

Марта. ОТКУДА ЭТО, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ!

Джордж (устало).

Что откуда?

Марта. Я тебе только что сказала. Только что изобразила. «Какое убогое жилье!» Хм? Откуда это?

Джордж. Понятия не имею…

Марта. Болван! Это из какого-то, черт его возьми, фильма с Бэтти Дэвис… какое-то эпическое полотно Братьев Уорнер.

Джордж. Не могу я помнить все фильмы, которые…

Марта. Тебя никто не просит запоминать все паскудные боевики Братьев Уорнер, а только одно-единственное скромненькое эпическое полотно. Там под конец у Бэтти Дэвис начинается перитонит… Она с самого начала в таком страшенном черном парике, и потом у нее перитонит, а замужем она за Джозефом Коттеном или еще за чем-то…

Джордж. За кем-то…

Марта. …за кем-то… и ее все время тянет в Чикаго, потому что она влюблена в того самого актера со шрамом… но заболевает и садится за туалетный столик…

Джордж. Какого актера? С каким шрамом?

Марта. Откуда я помню, как его там. Мне название нужно. Я хочу знать, как этот фильм называется. Садится за туалетный столик… у нее этот самый перитонит… хочет накрасить губы, но ничего не выходит… размазывает помаду по всему лицу, а в Чикаго она все равно собирается и…

Джордж. «Чикаго»! Так и называется: «Чикаго»!

Марта. Хм? Кто… что называется?

Джордж. Фильм… Фильм называется «Чикаго».

Марта. Господи боже! Ты что, совсем сдурел? «Чикаго» — это мюзикл тридцатых годов. В главной роли малышка мисс Элис Фей. С тобой с ума сойдешь!

Джордж. Может, я тогда еще под стол пешком ходил, но…

Марта. Ты это брось! Хватит! В этом фильме Бэтти Дэвис возвращается домой, проторчав целый день в бакалейной лавке…

Джордж. Она что, служит в бакалее?

Марта. Нет. Ведет хозяйство дома. Ходила в лавку за покупками. Так вот, она возвращается домой, в скромненькую комнатку скромненького коттеджа, в который ее поселил скромненький Джозеф. Коттен…

Джордж. Они женаты?

Марта

 (нетерпеливо). Да. Женаты. Он ее муж, она его жена. Кудах-тах-тах! Вот она входит в комнату, озирается по сторонам, ставит сумку па стол и говорит: «Какое убогое жилье!»


Пауза.


Джордж. А-а…


Пауза.


Марта. Она не удовлетворена жизнью.


Пауза.


Джордж. А-а…


Пауза.


Марта. Так как же называется этот фильм?

Джордж. Право, не знаю, Марта…

Марта.

Ну так думай, думай!

Джордж. Я устал, милая… уже поздно… и кроме того…

Марта. Не понимаю, с чего бы это тебе устать… Весь день бездельничал, занятий на факультете у тебя не было, и вообще ничего…

Джордж. Устал, и все тут… Если бы твой отец не устраивал этих сборищ каждую субботу, чтоб им пусто было…

Марта. Бедный, бедный Джордж…

Джордж (брюзгливо). Говорю тебе как есть.

Марта. Ты ведь ничего на этом сборище не делал и никогда ничего не делаешь. Никогда ни во что не вмешиваешься. Сидишь сиднем и занимаешься болтовней.

Джордж. А что тебе от меня надо? Чтобы я вел себя, как ты? Слонялся бы весь вечер от одного к другому и блеял бы им первое, что придет в голову?

Марта (блеющим голосом). Я не блею.

Джордж (тихо). Ну хорошо… ты не блеешь.

Марта (обиженно). Я не блею.

Джордж. Хорошо. Я уже сказал, ты не блеешь.

Марта (надувшись). Дай мне выпить.

Джордж. Что?

Марта (все еще вполголоса). Я сказала, дай мне выпить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза