Не будите спящую принцессу

Я вошла в келью. Миннезингер с довольным видом сидел на циновке, раскладывая какие-то листки бумаги, и напевал:

Вижу горы и леса,Облака и небеса,Лишь детей своих не вижу,Позабыл за полчаса!

— Ты чего радуешься? — спросила я. — Проклятие с тебя спало, что ли?

— Нет. Но это фигня. Понимаешь, я тут у изголовья обнаружил пачку бумаги, кто-то из паломников, наверное, забыл. Я решил на ней стило расписать и... посмотри, что получилось.

Я посмотрела. И если бы я умела краснеть от чего-либо, кроме жары, именно это бы со мной и произошло.

— Понимаешь?! — торжествующе воскликнул Шланг. — На письменную речь проклятие не распространяется. Верно, ведьма, которая его наложила, была неграмотная. Представляешь, какие перспективы! Пи с ним, с пением! Прощай, небритое Поволчье! Я возвращаюсь в империю! «Собрание песен Шланга», «Полное собрание песен Шланга»...

— ...«Исправленное собрание песен Шланга», — подсказала я. Главное, чтоб ему не пришло в голову писать мемуары...

Оглянувшись, я увидела, что в дверях стоит Гверн. Выражение лица у него было такое, что я предпочла ретироваться. Не хватало еще при Шланге выяснять отношения! Впрочем, последний и не заметил, что я ушла.

Едва я вышла в коридор, как Гверн завел свою вечную песню (и что на нее никто проклятие не наложит?).

— Постыдилась бы! От одного мужика к другому шастаешь! И это в монастыре...

— Слушай, перестань, а? Я тебе тоже много чего могу сказать, тем более, что видела, чем у тебя голова забита! Изменять мне — со мной же!

Он не нашелся, что ответить, и молча двинулся за мной к нашей общей келье. Но молчания его хватило ненадолго. Едва мы уселись на циновках, он спросил с новым подозрением:

— А почему на тебя не подействовали чары?

Я пожала плечами.

— Тут, видимо, у всех реакция индивидуальная. На Шланга же эти чары тоже не подействовали. И на графа. Хотя... я вовсе не уверена.

— В чем?

— Что чары на меня не подействовали. Может, это мне показалось, что я не уснула в горной долине. А на самом деле я сейчас сплю и вижу сон. И ты мне тоже снишься.

— А ты хотела бы проснуться?

— Не знаю...

На сей раз замолчали мы оба. Было очень приятно сидеть вот так. Я уж забыла, каково это ощущение — быть рядом с собственным мужем и при том не ругаться с ним.

— И что же мы будем делать? — спросил он.

— Мы?

— Ну да. Оставаться в монастыре мы не можем. И мне показалось, что ты не хочешь возвращаться вместе с графом и его компанией.

— Ага. Братки меня не манят. И вообще это значило бы сменить один монастырь на другой. Но вот о чем я только что подумала. Золотой Фазан не был легендарной жар-птицей. Но где-то эта жар-птица существует, не выдумали же ее поволчане! Может, стоит ее поискать?

— А почему бы и нет?

Приложение

НЕЧТО О ПАНТЕОНЕ ОЙОЙКУМЕНЫ

Поскольку читатель не подписывался на изучение местного богословия, возможно, нелишне будет прояснить имена упомянутых в тексте богов и демонов, а также мест их пребывания.

ВЕЛИКАЯ МАТЬ (она же Ядрена Мать, она же просто Мать) — верховная богиня Поволчья. Имеет множество инкарнаций. Почитание Матери выражается в упоминании ее по любому поводу и без оного, причем сие может отражать какие угодно чувства.

ВОКЗАЛЛА — в верованиях северян, огромный зал, где души воинов дожидаются конца света. Коротая время на Вокзалле, они предаются пьянству и мордобитию.

ДИКАЯ НЕОХОТА — в западных странах так именуется скопище демонов, внезапно нападающих на людей, лишая их всякого желания активной деятельности.

ИШАК-МАМЭ — на Ближнедальнем Востоке — демон безводной пустыни.

КРАЙ — почитаемый во многих странах бог смерти. Имеет множество воплощений, самые известные — Край Окончательный и Край Неминуемый.

МАТРИЦА — согласно дуалистическим воззрениям поволчанских еретиков, вначале существовало двуединое божество Мать-и-Матрица, но затем Мать узурпировала права Матрицы. Еретики, последователи святого Траханеота, отстаивают ее права, ортодоксальное священство вообще отрицает существование Матрицы.

ТОТ-ЕЩЕ-СВЕТ — общее наименование загробного мира. В более узком смысле — место, где после смерти пребывает большинство людей. Существуют еще Злачное Место для праведников и Тартарары для закоренелых злодеев. Но, поскольку и тех и других не так много, об этих подотделах загробного мира редко вспоминают.

ХАЛЯВА — богиня, почитаемая в Заволчье.

ЯДРЕНА ВОШЬ — инкарнация Великой Матери как воплощение мирового зла.

ЯДРЕНА ФЕНЯ — инкарнация Великой Матери как воплощение плотской любви. Верховной жрицей ее в Волкодавле традиционно является царица либо супруга наследника престола.