Не было нам покоя

Ноэми прижала к груди учебник химии, как никогда не прижмет самого Линка. За все время, что они были знакомы, они почти не касались друг друга. Единственным исключением стал выпускной, на который они оба не пошли. Он пригласил ее и облегченно улыбнулся, когда она сказала, что не хочет идти. Вместо этого они нарядились и ушли в лес. Там они танцевали. Ее каблуки застревали в грязи, и она сбросила туфли. Ей пришлось стоять на цыпочках, иначе она бы так и смотрела ему весь вечер в грудь. Ноэми была среднего роста, но Линк все равно был выше на добрых тридцать сантиметров, и держать его за плечи было не очень удобно. Она прижалась ладонями к его рубашке из секонд-хенда, чуть-чуть ниже ключиц. Ветер над водой играл для них негромкую мелодию, словно звуки скрипки доносились с места, где иногда стоял маяк. Настали сумерки, и светлячки заискрились между деревьями, словно рождались и умирали звезды. Потом их прогнал дождь. Линк с Ноэми спрятались под кронами и стали дожидаться, когда он пройдет. Дождь закончился так же стремительно, как начался, и солнце еще не успело скрыться за горизонтом.

Через неделю Линк умер.

Маяк

Мне приснилось, что в лесу за «Лэмплайтом» было озеро. Из воды поднимался бетонный маяк в форме человеческого торса с длинными конечностями из центра – то ли крылья, то ли плавники. На месте головы комнату с лампой венчала крыша из ртутно-синего стекла. У озера не было берегов: я стояла на стыке воды и травы. Между пальцами ног поднималась влажная грязь. Я не могла понять, утро было или вечер: листва, трава и вода начинали сереть. Вокруг маяка росли березы и клены, такие высокие, что я могла бы спрятаться в складках их коры, как какой-нибудь жук. Маяк моргал своим глазом на воду, очерчивая взглядом дугу. Рассеянный свет по краям луча осветил темные фигуры между деревьями: ростом с людей, но безликие, отстраненные. Они исчезали на свету и появлялись в тенях. Все наблюдало за мной.

10. Эмберлин

На Хеллоуин Эмберлин пришла к Андерсонам с костюмом, что свешивался у нее с локтя в мешке для одежды. Помахав с крыльца, она проследила взглядом за отцовской «Субару Аутбэк», пока машина не скрылась на дальнем конце подъездной аллеи. Лайл, которая собиралась нарядиться Дэвидом Боуи (в роли короля гоблинов Джарета), попросила Эмберлин помочь ей с макияжем. Обычно таким занималась Ноэми, но сейчас почему-то Лайл потребовалась именно Эмберлин. Просьба привела ее в полный восторг – аж мурашки побежали, – и она просмотрела столько обучающих видео, что в жизни бы не подумала, что может.

Сама Эмберлин не собиралась ничего придумывать, но пока Лайл обсуждала с ней собственные планы, заразила подругу энтузиазмом. В прошлом году Эмберлин особо не напрягалась и заявилась в «Лэмплайт» в остроконечной ведьминской шляпе, добытой по дешевке в супермаркете. На сей раз Эмберлин расстегнула мешок, и оттуда с шуршанием заструилась блестящая юбка из тафты, переливаясь сине-фиолетовым в лампах комнаты Лайл. Подругам пришлось поломать голову и обегать все магазины праздничных товаров и комиссионные, пока они не придумали: Эмберлин пойдет в винтажном выпускном платье, куда они добавили детали с костюма оборотня. Так она будет Красавицей и Чудовищем в одном лице.

Лайл сидела на краю кровати, пока Эмберлин прорисовывала ей впалые щеки.

– Я знаю, что это плохая идея, – сказала Лайл. – Но я купила банку смываемого аэрозоля для волос. Надеюсь, закрасит зелень.

– Ничего, как-нибудь разберемся. А теперь, пожалуйста, посиди спокойно.

Лайл никогда не красилась, за исключением своей фирменной ярко-алой помады, однако даже ей макияж бы удался лучше. Эмберлин старалась красить внимательно и аккуратно, но руки у нее дрожали, и линии выходили неровными. Когда Эмберлин красила ей ресницы, Лайл держала глаза раскрытыми, хотя огромная черная палка то и дело норовила попасть ей в глаз. Прокрашивая брови Лайл, Эмберлин оперлась ладонью подруге на лоб.

– Сколько тебе было, когда ты перестала собирать конфеты на Хеллоуин? – спросила Лайл.