Не было печали

Когда же Олег обнял Улава в знак благодарности, на лице у него появилась смущенная, но теплая улыбка.

Ночью, когда Ракель уснула, Харри поднялся и подошел к окну. Он вспоминал тех, кого больше не было. Мать, Биргитту, отца Ракели, Эллен и Анну. И тех, кто еще жив. Эйстейна из Уппсаля, которому он как-то подарил на Рождество ботинки. Расколя в «Ботсене» и двух милых женщин из Уппсаля, любезно пригласивших Халворсена на поздний рождественский обед, поскольку тот дежурил в тот вечер и не успевал домой в Стейнкьер до наступления Рождества.

Что-то произошло нынешним вечером, он не знал, что именно, но что-то изменилось. Он долго смотрел на городские огни и вдруг обнаружил, что снег уже не идет. Следы. Те, кто ночью пройдет по тропинке вдоль Акерсельвы, наверняка оставят следы.

— Ты получил то, о чем мечтал? — прошептала Ракель, когда он снова лег.

— Мечтал? — Он обнял ее.

— Мне показалось, ты о чем-то мечтаешь там, у окна. О чем?

— У меня есть все, о чем я только могу мечтать, — ответил Харри и поцеловал ее в лоб.

— Расскажи, о чем? — прошептала она и немного отклонила голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Расскажи, Харри, о чем ты мечтаешь?

— А ты и вправду хочешь это знать?

— Да, — она еще сильнее прижалась к нему. Он закрыл глаза, и перед ним стала медленно прокручиваться пленка, так медленно, что он мог рассмотреть каждый кадр, словно обычную фотографию. Следы на снегу.

— О покое, — солгал он.

Глава 51

Сан-Суси

Харри посмотрел на фотографию, отметил белозубую теплую улыбку, сильные челюсти и серо-голубые глаза. Том Волер. Потом он пододвинул ее на другую сторону письменного стола.

— Не торопись, — сказал он. — Посмотри внимательно.

Рой Квинсвик заметно нервничал. Харри откинулся на спинку офисного стула и огляделся. Халворсен повесил рождественский календарь на стену возле шкафа с архивными материалами. Первый день Рождества. Харри был едва ли не один на весь этаж. В этом вся прелесть праздников. Он не думал, что Квинсвик снова понесет религиозную чепуху, как тогда, когда Харри нашел его сидящим в первом ряду в «Филадельфии», — во всяком случае, на это можно было надеяться.

Квинсвик кашлянул, и Харри выпрямился на стуле.

За окном легкие снежинки падали на безлюдные улицы.