Не для меня

–Мдя. Вариант «Зю». – В его интерпретации это могло означать все что угодно. Идти на пределе возможностей. Вытаскивать задание на зубах. Попасть в глупую историю. И другие сотни и тысячи оттенков. Угадать же то, о чем он подумал в тот миг, было просто не реально. Так случилось и на этот раз. Ситуация была наиглупейшая. Как раз из репертуара Михалыча и его интерпретированного «Зю». Я, почему то, сразу вспомнил ту самую командировку и как я тогда на всякий случай прихватил с собой несколько ампул с его волшебным газом. О чем не пожалел, однако. Меня ждала встреча с одной загадочной женщиной. Встретившись, однако, с этой мегерой женского пола в одном из китайских ресторанчиков, я понял, что вариант «Зю» о котором говорил Михалыч, полностью себя оправдал. Я нарвался на одну из самых загадочных фигур в нашей сфере. Злые языки поговаривали, что это вообще и не женщина, а модифицированный под ее прикрытие инопланетянин. Но в сказки о инопланетянах, пусть верят другие, а вот попасть под ее психологический каток, не посоветовал бы никому. Как я понял, это была моя последняя подготовка к выпуску из школы. Поговаривали, что на этом экзамене завалился не один десяток выпускников. Начиная от будущих президентов банановой республики и кончая заиорданским казачеством. Сказать о том, что она была страшна на лицо, не сказать вам ни о чем. Это была особа, вмещающая в себя полную противоположность женскому полу. Которая ненавидела свою женскую природу так, как только может ненавидеть свое уродство какой – ни будь злобный карлик из злобной сказки. Но работа есть работа. Я просто обязан был преодолеть это препятствие, пусть и подготовленное и проинструктированное на мой счет. Тем интересней было ее победить. Короче, задание было выполнено. После необходимых приветствий и жеманных комплементов, я незаметно и очень ласково, повторяю очень ласково, как и подобает истинному джентльмену в обращение с любой женщиной, раздавил о ее верхнюю губу первую ампулу с газом. Потеряв несколько секунд на то, чтобы подхватить ее непослушное тело, я вывел ее на улицу и доставил на конспиративную квартиру. Прикинув там, что к чему я на всякий случай раздавил у нее подносом еще одну ампулу. И оказался прав. Если б вы видели ее глаза на следующее утро! Хорошо, что говорить она еще не могла. Но глаза могут говорить, поверьте мне. Такой дикой ярости я больше не видел никогда в своей жизни. Как и такой любви, которая струилась на меня сверху из ЕЕ зеленых, бархатных глаз. Я просто захлебнулся в этой волне. Наверное, вы думаете, что я очень сильный человек? Отнюдь. Я просто солдат, который живет на земле ради того, чтобы умереть достойно. Но даже у солдата есть сердце. И это сердце кажется, получило смертельную рану. Но не в бою. А вот так, просто, прыжок, паденье, взгляд. И все пропало. Помню, как я еще подумал:

– Ну, вот и приехали.

Куда приехали? Кто приехал? Зачем? Ничего не понятно. Но делать было нечего. Конечно же, она так же умела перебрасывать мячик с места на место, как и остальные на этой площадке, но все решил один взгляд. Мы снова встретились с нею взглядами, и она выбыла из игры. Просто ушла с площадки и села рядом с друзьями, спрятав лицо в своих коленях. Я все понял. Тогда-то я все и понял. И мне оставалось только дождаться окончания этой истории. Сколько я должен ждать? Не знаю. Может быть год. Может быть два. А может всю оставшуюся жизнь. Она сидела в толпе своих веселых сверстников и два маленьких белых пятнышка волнения стали медленно пробиваться на ее смуглых щеках. Потом я заметил, что они всегда появляются на ее лице, когда она сильно волнуется. Ее каштановые волосы были собраны в мягкий пучок на затылке. Немного округлое лицо дышало свежестью юной розы. Тонкие брови, красиво очерченный нос, мягкая линия губ. Белые зубы и тонкий голосок, гибкая талия, стройные ноги, все в ней было прекрасно. Но главное было не в этом. Глаза. Они излучали невидимый свет с такой легкостью и простотой, что при одном воспоминании о них у меня до сих пор захватывает дух и сердце сбивается с ритма.

Да. Потом было еще три дня игры, и на этом я решил все закончить.

– Стоп майор. – Сказал я сам себе и просто запретил себе выходить на площадку. Я решил все забыть. Вот так просто и бесповоротно забыть.

– Тебе 45. Ей 16. Когда тебе стукнет 70, ей будет….

– Кому стукнет? – Подумал я. – Мне? Да вы что, с ума сдвинулись! Тут до конца отпуска дожить бы и то радость. А вы насчитали мне тут целую вечность. Короче, майор. Отставить любовь и прочую книжно – киношную лабуду. Надо просто жить. – Отчитывал я сам себя.